что на площади среди убитых и раненых есть их родные, то они изрубят нас, как сорную траву, чем бы это им ни грозило.
– В этом твоя помощь? Уговаривать меня бежать? – процедил Аспар. – Хочешь перебраться в столицу – реши эту проблему.
Симпон думал не более мгновения.
– Тебе ведь нужно «Серебряное озеро»? Я знаю, как взять его без чужой помощи. – Тигран замолчал, наблюдая за реакцией офицера. Тот медленно, скупо кивнул. – Вся окружающая долина изрыта подземными городами. В них живет полудикий местный народ – белые сирийцы. Чужаков они сторонятся, но я знаком с их старейшинами. Я договорюсь, и они за плату проведут вас по тайным ходам в поместье.
В глазах Аспара мелькнуло удивление, смешанное с охотничьим азартом.
– Экскувиты! Ко мне! – прорычал он. Всадники сломали линию, перекрывавшую вход на площадь, и устремились к своему командиру, оставив на окровавленной брусчатке несколько десятков тел, многие из которых шевелились.
– Надо уходить через Западные ворота – посоветовал симпон. – Дорога к ним пока безопасна. Я проведу.
– Вперед! – гаркнул сотник и пришпорил коня.
Похоже, удача снова улыбалась ему.
* * *
Гонорий плохо помнил, как долго он гонится за своим врагом, славянским волхвом Блудом – день, месяц или несколько лет. Только чувствовал всем телом – он здесь, совсем близко. Прячется, наблюдает, ждет, когда военачальник ослабнет, чтобы нанести удар в спину.
Ноги утопали в вонючей грязной жиже. Комары, величиной с воробья, облепили израненное ноющее тело и нещадно жалили. Деревья смыкались над головой густым шатром. Их плотные кроны закрывали небо, не пропускали ни единого лучика света. Воздух был тяжелый, спертый, влажный, с каждым шагом дышать становилось все сложнее. Но Гонорий усилием воли вытаскивал ноги из зелено-коричневой болотной массы и двигался дальше.
Время от времени он наступал на лианы, которые с истошным воплем обвивали голени и пытались утащить его в чащу леса, или хлестали по лицу и телу. Приходилось рубить их коротким мечом, гладиусом, который Гонорий судорожно сжимал в руке. Казалось, что рукоятка давно вросла в ладонь и стала продолжением его самого.
Иногда с деревьев свешивались толстые удавы с мутными желтыми глазами, и примеривались, как бы заглотить несчастного старого воина, но тот отгонял их, тыкал острием гладиуса в пасть и глаза, и рептилии отступали.
Темнота сгущалась, по земле пополз едкий туман. Он быстро затопил все окружающее пространство, растворил очертания фигур и предметов. Несколько раз из серого марева выпрыгивали бешеные гориллы. Они впивались белыми клыками в плечи, бока, бедра, колотили мускулистыми лапами, но гладиус не давал сбоев – вспарывал им животы, отрубал конечности, рассекал шеи. Болотная жижа пожирала их тела одно за другим. Но с каждой атакой сил оставалось меньше и меньше.
Отправив очередную волосатую тушу