на сцену вышли горцы и продолжили представление, лихо и жарко творя всевозможные красивые телодвижения в танце, да так, что я проникся местной культурой и зауважал их.
Около полуночи мы, счастливые от увиденного, но сильно уставшие, попрощались с горцами и направились к нашему автомобилю. Мичман не унимался, и у меня создалось впечатление, будто он думает, что до сих пор находится у гостеприимных хозяев.
Посреди улицы он плясал, падал на землю, а мы его поднимали, брали под мышки и волокли ещё два метра, после чего ситуация повторялась. Мичман был похож на большого избалованного ребёнка. Не будь мы под впечатлениями, то дюже осерчали бы, а сейчас лишь смеялись над его выходками, шутили и старались довести весёлого толстого дядьку до аппарата о четырёх колесах, способного доставить нас до нашей деревни. Сурик, отобрав фотоаппарат у жены Мичмана, посмеивался и фотографировал это забавное мероприятие, стоя рядом с мирно спящим ребёнком, который клубочком устроился рядом с моим рюкзаком.
Нам удалось всё же усадить Мичмана в машину, но уже не без помощи Сурика, увидевшего и наконец понявшего наше устало-радостное состояние. Усадив всех поудобнее и перекинув через борт машины рюкзаки да пакетики, Сурик привычным движением руки включил мотор и отправился в обратный путь. По дороге мы долго копошились, перебирая и деля сумки с приобретённым добром, поскольку кроме вина прикупили ещё у горцев мёд, чай и разнообразные травы.
Вернувшись в свой дом, мы начали доставать из пакетов пролившийся мёд, остатки мяса, вино да чайные листики, сорванные нами с плантации (благо горцы нам разрешили это сделать), посидели на лавочке около дома, делясь впечатлениями от пережитого, и засобирались отдыхать.
Мне из-за всех впечатлений за прожитый день не спалось, и я, поворочавшись в кровати, встал, побродил некоторое время вдоль комнаты и опять постарался лечь и уснуть. К пяти часам утра меня осенило, что есть ещё вино. Налив бокал и выпив, я сразу же налил второй, затем третий, четвёртый – всё для того, чтобы уснуть крепким сном.
Нега поползла по всему телу, и я, счастливый, лёг спать, не подозревая, что через пять минут меня разбудит громкий голос пьяного мужика, околачивающегося рядом с калиткой, и из-за этого я опять буду вынужден бодрствовать до пробуждения Ватрушки, которая любит поспать.
Я долго маялся, и наконец Ватрушка проснулась, а к тому времени я чувствовал уже неимоверную усталость, злость и раздражение, придирался к ней по всяким пустякам да и вообще вёл себя дюже нехорошо, будто ребёнок, которому дозволяют многое.
Глядя на мои капризы, жена предложила прогуляться до кафе и, отзавтракав, испить местного эля, на что я согласился. И мы выполнили эту мини-программу, после которой я смутно запомнил тот день, но краем сознания чувствовал, что очень долго спал днём и, не понимая ничего, выходил на улицу во двор, а Ватрушка отводила меня обратно в дом. Вот такая вот сила впечатлений.
Остальные