ущелье и только на этом склоне то ли почва была подходящей, то ли по какой-то другой причине лес был, да еще такой огромный. Этот лес, без сомнения, был украшением местной природы и являлся своего рода живым зеленым оазисом среди серых и холодных камней. А Погорелым его прозвали за то, что он часто горел то в одном, то в другом месте без видимой вроде бы причины. Просто возникал пожар, который даже не тушили из-за отдаленности леса от ближайших селений и из-за трудности доступа на склоны хребта. Гонять сюда пожарные вертолеты было сложно: высокогорье из-за сильно разреженного воздуха даже вертолеты не любят. Да и профиль ущелья такой извилистый, что запросто можно зацепиться винтами за деревья, а при задымленности, обязательной при пожаре, видимость на небольших высотах становится нулевой, да и на большие высоты не каждый вертолет может подняться. Облака там всегда плотные и цепляются за верхние точки хребта. Самое главное, что вертолету негде взять поблизости воды для заправки противопожарных емкостей. Летать за водой в дальние водоемы тоже накладно, топливом заправиться негде. Потому на пожары и махнули рукой. Старый лес сгорит – новый на удобренной пеплом земле только лучше расти будет…
Однако в последние два года пожаров в Погорелом лесу не было, хотя легкий дым над верхушками деревьев время от времени все же поднимался, и пастухи его видели многократно. Поговаривали, что это костры. Кто может там жечь костры, объяснять никому нужды не было. И потому разговоры о дымах над Погорелым лесом велись шепотом и не до всех доходили. По крайней мере, федеральным силам о них часто не сообщали. Нет видимой причины для сообщения, когда все основано на слухах. А вот когда увидели двух боевиков – сообщили, правда, поздно. И потому пришлось торопиться. Сформировали группу из подручных сил, из откомандированных в Дагестан бойцов Моздокской бригады спецназа ГРУ, и выбросили там, где было удобно вертолету, а вовсе не самим спецназовцам. Поэтому им пришлось совершить двухдневный тяжелейший марш по сложному профилю, чтобы добраться по ущелью до высокогорного аула. Дорог в аул не было, были только тропы.
В ауле спецназовцев встретили сдержанно, если не сказать неприветливо. Но там им делать было нечего. Спецназ ГРУ обычно не занимается «зачистками» в населенных пунктах, предоставляя это дело «краповым беретам», то есть спецназу внутренних войск. Немного отдохнув в ауле, группа двинулась в путь, такой же трудный, потому что из аула в Погорелый лес не было ни одной дороги, была только одна тропа, да и та потом разбивалась на несколько тропинок, большинство из которых вели на дно ущелья, где росла трава. Эти тропинки были отмечены многолетними запасами овечьих экскрементов, и становилось понятно, кто их протоптал…
После выхода из аула группа совершила быстрый марш-бросок и уже в ночной темноте почти вплотную подошла к лесу. Но в сам лес спецназовцы входить не стали, желая сначала рассмотреть подступы к нему и поискать следы человеческого присутствия. Для разворачивания