уж воли,
Ведь жизнь в опасности превратна.
Но слышал я неоднократно:
«Аль Славик занят всё делами,
Что уж не видится так с нами?».
А «Славик» – я своей персоной,
Не по душе вопрос был оный,
Не надо хитрых мне комедий…
Намёк, знать, о велосипеде,
Имел предчувствий я познанья:
Приди, и вмиг ждёт наказанье…
Но вдруг в один, как все, денёчек
Велосипеда я звоночек
Услышал, вздрогнув, под окошком
И испугался не немножко.
Я так и знал: то дядя Петя!
Меня увидел, но приветя,
Обнял тепло заместо братца:
«Ну, вот, изволь теперь кататься, —
Сказал с душою вдруг он доброй,
Нет, не набросившися коброй, —
Теперь он твой, катайся вволю!
А поломаешь, вновь изволю
Его заняться я починкой.
Носись дорогой и тропинкой!
Будь аккуратней лишь, не падай».
И было это мне наградой,
И покраснел я свёклой красной…
Была тревога, знать, напрасной.
Он мотоцикл купил вдруг днями,
Чтоб ноги ехали тож сами,
А не крутили всё педали…
А я умчался тотчас в дали!
Потом к его вдруг прибыл дому,
Нельзя же случаю такому
Не быть, не видя мотоцикла!
И вот он! Вмиг душа приникла
К нему и взор, и захотелось,
Вон навострив опять же смелость,
На нём селом стрелой промчаться,
Всех удивляя домочадцев!
И я смотрел, смотрел в восторге!..
Но… завертели снова ноги
Педали транспорта обратно…
И было радостно, приятно
Всем показать в селе ребятам,
Что обладаю я богатым
От дяди доброго подарком.
Пусть все глядят в восторге жарком!
Теперь с своим велосипедом
Уж всякий край был мной наведан,
Прибавя дружбы с детворою,
Что было радостно, не скрою.
Спор на рубль
И вот в один такой вояжик
Я оказался средь ватажек,
Что шли купаться все на речку.
А это радостно сердечку!
И я примкнул к гурьбе с желаньем,
Ведь плавать мог уже не «камнем»,
Но «головастиком» уж точно,
И наяву, а не заочно,
Тем паче, был с велосипедом,
И все за мной ходили следом,
Меня в том гордость распирала…
Но было нам пройти сначала
Чрез реку мост большой, высокий.
И всем пацан вдруг кареокий
Да и скажи затравно сходу:
«Никто с него не спрыгнет в воду,
То всякий сделать побоится».
И вниз с моста взглянули лица…
И отошли, попятясь, снова:
Убьёшься тут за будь здорово…
И надо ж, вот толкнули черти,
Ах, безрассудные всё ж дети,
«А я смогу!» – сказал