жить собственной жизнью?
Сколько себя помню, никогда не была послушной девочкой. Но три кита, на которых должна была держаться семейная жизнь, усвоила отменно. Вкусно готовить. Поддерживать чистоту в доме. И хорошо выглядеть. Поэтому когда по ночам мы с Игорем устраивали бои без правил, в доме пахло чистотой, на плите дымилась еда, а я была аккуратно причесана и в свеженькой сорочке с рюшами. Мама могла бы мной гордиться.
Сложно сказать, в чем заключался предмет наших с Игорем ссор. Иногда кажется, что его и вовсе не существовало. Были лишь поводы для борьбы друг против друга. Два чужих человека, два эгоиста, разделенные огромной зияющей пропастью, которую называли любовью. Иногда мы выходили на шаткий подвесной мостик перемирия и пытались получить хоть какое-то удовольствие для себя, один за счёт другого.
Игорь по-мужски привык получать удовольствие в постели, реализовывая свои тайные эротические желания. Мне же досталась вся прелесть женского домоводства – возможность выстраивать быт по образу и подобию своему. Восторженное благоговение я испытывала, когда обустраивала наше жилище! Шторы из Ikea, вазы с цветами, свечи, рамочки с фотографиями, на которых мы выглядели такими счастливыми. Каждый раз, привнося в декор дома новшества, мне казалось, что вот теперь все наладится, что в этом уютном гнездышке просто нельзя быть несчастными. Какое великое значение я придавала каждой вещи в доме! Будто выстраивала между нашими отношениями с Игорем и этими вещами ритуальные связи.
Как горько я оплакивала каждый раз после ссор сломанные вещи. И почему я не создала тогда музей разбившихся вещей? Можно было бы часами бродить по нему и вспоминать. Вот на этих тарелках в желтый цветочек я каждое утро подавала завтрак. А однажды нашла у Игоря в телефоне сообщение от другой женщины с благодарностью «за чудесный вечер, да жаркие поцелуи», и швырнула в отчаянии тарелки на пол. Хорошие были тарелки. А вот песочные часы с милейшей гравировкой «Наше чувство, как время, бесконечно», подаренные мной на годовщину знакомства… Их я запустила в стену после того, как нашла в ванной комнате бирку чужого бюстгальтера. А где-нибудь, в центре музея, можно было бы создать макет моей разрушенной природной программы. Вот, дескать, была такая штука, но не выдержала испытаний реальностью, дала сбой и развалилась на множество осколочных файлов.
Вы когда-нибудь замечали последствия разрушения жизненных программ? Ощущали эту липкую навязчивую тревогу, которая, не заставляя себя ждать, появляется каждый раз, когда что-то идет не так? Кто-то предпочитает топить это незримое волнение в вине, другие ищут спасение в работе или детях. У меня же таким убежищем для тревоги служила уборка. Чем беспокойнее было на душе, тем чище становился дом, все более напоминая стерильную операционную. Криво висящая картина, не вымытый стакан в раковине, небрежно брошенные Игорем носки становились причиной очередного беспокойства. Но стоило только поставить вещи на свои места, натереть до блеска посуду,