кабинет: «Ему будет приятно». Потом она разбавила борщ, прокипятила его, попробовала и сделала нам без слов понятный знак. Мы вылили борщ в унитаз. Потом мама сказала:
– Завтра – в школу. Садитесь за уроки.
– Нам не задали! – в один голос ответили мы.
– Не верю! – отрезала мама и сурово приказала: – Покажите свои дневники!
Мы не показали. Потому что вчера так хорошо запрятали их от английского сыщика, что совершенно забыли, куда. Мы добросовестно обыскали всю квартиру. Алешка даже в пылесос и в холодильник заглянул. Дневники исчезли без следа. Мы чуть не расплакались.
– В помойном ведре смотрели? – сурово спросила мама. – Пока не найдете дневники, в школу не пойдете.
Мы разрыдались.
Наверное, от счастья.
По правде говоря, мне очень не светило идти в школу в понедельник. Да и не только мне – каждому нормальному ученику старших классов.
Дело в том, что в понедельник в нашу школу должна нагрянуть какая-то комиссия из министерства. Она ознакомится с тем, как идет в старших классах образовательная и педагогическая деятельность, а потом они протестируют нас на знания и сообразительность. А нам это надо?
Нам это не надо еще и потому, что с начала учебного года мы больше увлекались внеклассной работой, чем классной.
У нас очень хорошая школа. Нас там не только учат, но и воспитывают. Внеклассной работой. У нас есть свой школьный театр, мы ставим в нем ту классику, которую изучаем по литературе. Есть свой ансамбль, веселенький такой – вокально-инструментальный. Много спортивных секций, клуб поэтов и прозаиков, художественная студия. У нас даже был фотокружок. Правда, он давно зачах. Когда появились новые фотоаппараты и проявочные пункты, отпала необходимость проявлять пленки и печатать снимки. А без этого стало скучно. И мы из этого кружка разбежались по другим кружкам. Тем более что наш руководитель-фотограф ушел из школы в модельное ателье.
Впрочем, я немного отвлекся. Просто я хотел сказать, что у нас в начале нового учебного года очень мало оставалось времени на саму учебу. За лето мы сильно соскучились по всем своим кружкам. И поэтому предстоящее завтра тестирование нас не вдохновляло. Его результаты могли нанести существенный урон имиджу нашей школы и авторитету наших педагогов.
– Ты чего пыхтишь? – спросил Алешка. – Проблемы?
Он сам тоже пыхтел. Старательно рисовал по памяти портрет инспектора Хилтона. Лешка здорово рисует. Только, как заметил наш школьный художник, рисует с сатирическим уклоном. Он умеет подмечать смешное и нелепое в характере человека и изображать эти черты на бумаге. У него из-за этого тоже бывали проблемы.
Тем не менее я поделился с ним своими.
– Элементарно, Ватсон. – Алешка не отрывался от рисунка. – Нужно позвонить в милицию и сообщить, что в школе находится взрывное устройство. И никакая комиссия в школу не полезет. – Он откинул голову, критически осмотрел рисунок, что-то подтер ластиком и подправил карандашом. Только сам не звони. И не по нашему телефону. Хоп?
– Никакой не хоп! – Этот