Всех. Я ненавидел Думана, за то, что он был полицейским, за то, что два с лишним года работал на тех, кто и пальцем не пошевелил, чтобы спасти его. За то, что он ушел, не стал из последних сил цепляться за свою жизнь. Но затем я понял, что больше всех других вместе взятых, в его смерти виноват я. Я позволил ему развернуться и поехать обратно в этот чертов лес, когда мы уже возвращались в город. Я велел ему обойти дом с другой стороны. Я выключил свой телефон, когда, возможно, он звонил мне, прося о помощи. Не был рядом, когда эти твари напали на него, искромсав ножами, как какого-то бродячего пса. За что? За то, что он носил звездочки на плечах и хотел сделать этот город хоть чуточку лучше, безопасней? Я обманул его, пообещав то, чего никогда уже не случится. Сказал, что мы сыграем свадьбу, что он расскажет внукам о том, как я спас его, – Арсен помотал головой, – никому он теперь ничего не расскажет. Потому что я врал, глядя ему в глаза. Я видел, как умирают люди, и поэтому, когда я был там, держал его на руках и нес всю эту ложь о будущем, я уже знал, что он умрет. Мои слова не стоили ничего и ничего не значили.
– Они значили. Для него они значили больше, чем ты можешь себе представить.
– Ничего они не значили, – Арсен опустошил стакан и долил себе из маленького графина, стоявшего на столе. – Ничто в этой чертовой жизни ничего не значит. Ради чего он отдал свою жизнь? Ради кого рисковал, бросался под пули, не спал по несколько суток? Ради кучки офисных шефов, для которых погибшие офицеры – это только буквы в рапорте? Разве оно того стоило? Всю полицейскую жизнь ты думаешь, что принадлежишь огромной семье, которая, когда наступит час, встанет за тебя стеной так же, как ты встаешь стеной за нее и отдаешь ей все, а в итоге… Управление отвернулось от него. Знаешь почему? Потому что у них есть инструкции. Долбаные книжки, написанные людьми, которые дальше своего носа не видят.
– Вы работаете не для них, Арсен, – Асель прижалась к нему, и запустила свои тонкие пальцы в густую шевелюру капитана. – Вы боретесь и Думан погиб за безопасность жителей, за наше спокойствие.
Комната поплыла перед глазами Руслана, когда он начал все понимать. Пазлы становились на свои места и картина, которую они образовывали была настолько ужасающей, что Руслан пребывал в каком-то пограничном состоянии. Им поочередно овладевали страх, ненависть, злость, досада и десятки других чувств, для которых не придуманы слова. Но, несмотря на это, он не мог оторваться от спинки и перестать слушать Арсена. Все переворачивалось внутри от каждого сказанного капитаном слова, но все что делал Руслан – это раз за разом кивал официанту, молча прося повторить свой заказ.
– Я хотел уйти с работы, найти эту мразь, которая говорила мне одно, а сама вонзала нож в моего друга, и заставить ее поплатиться за каждую минуту, которую он отнял от жизни Думана. Эта тварь была так близко, что я мог голыми руками придушить ее, но я позволил ублюдку уйти. Он был в перчатках. Думана он тоже убивал в перчатках или просто