подались. Им нужно на юго-запад было идти, а они по этой низинке на север подались. – Неожиданно охотник как-то странно поежился. – А ведь они скоро поймут, что пути у них там нет, и вернутся, этой же дорогой вернутся. Или им назад на восток подаваться.
Отец Василий вдруг понял, что старик просто испугался встречи с этим зверьем в человеческом облике. Вот так, подумал священник, бесстрашный охотник, который не боится неделями в одиночку бродить по тайге и знает, что ждать и как себя вести при встрече с любым хищником, а вот с этими дикарями встречаться испугался, потому что это нелюди. Простых злодеев Матюшин не побоялся бы, потому что поведение любого, даже самого плохого человека руководствуется человеческой логикой, а вот у этих чем оно руководствуется?
Отец Василий читал молитвы за упокоение души погибшего парня-уголовника, искренне просил Господа за тех, кто это совершил. Прошло очень много лет, прежде чем батюшка научился относиться к людям, совершавшим зло, как к людям, достойным жалости. Они не только не ведают, что творят, они не ведают и того, что их ожидает. Они при жизни ввергают себя в геенну огненную. Это души, нуждающиеся в спасении. Злом зла не искоренить, а любовь всесильна. Доказательство этого – путь Иисуса, принявшего из любви ко всем людям на себя их грехи, претерпевшего ради них страдания и мученическую смерть на кресте.
– Шестеро их здесь было, – наконец сказал Матюшин, который закончил ходить по площадке около костра и окрестным кустам.
– По следам определил?
– Каждый человек, да и зверь, всегда оставляет следы, и не оставлять он их не может, потому как живой организм, – философски заметил охотник. – Каждое живое существо гадит, а человек делает это преимущественно по утрам.
– Ясно, – усмехнулся отец Василий, – по продуктам жизнедеятельности определил. А я думал, что ты, как истинный следопыт, следы ног читаешь.
– И по следам ног тоже, но по дерьму надежнее. Что делать-то будем, батюшка?
Отец Василий не успел ответить, как невдалеке ударили сначала две автоматные очереди. Затем эхом по тайге раздалась такая стрельба, будто целый взвод отбивал в окопах мощную атаку противника. Матюшин от неожиданности даже присел на месте и непроизвольно втянул голову в плечи. Священник сразу же закрутил головой, пытаясь определить направление того места, где началась перестрелка.
– Вот и все, Матюшин! – крикнул он охотнику. – Далеко не ушли. Настигли их. Конец злодеяниям. Кого живыми возьмут, те уже никогда белого света не увидят. Это уже пахнет пожизненным заключением.
– Значит, правда, что сейчас не расстреливают, а куда-то ссылают навечно?
– Правда, Матюшин. Теперь высшая мера наказания – вечная изоляция от общества.
– Вот это правильно, – удовлетворенно согласился охотник. – Негоже одному человеку отбирать жизнь у другого, нету такого права ни у кого. Я вот все время думал, кто они такие – те, кто расстреливает по приговору. Это же как надо сердцем зачерстветь, чтобы на расстрелы каждый день ходить, как на работу?..
– Не