вот-вот брызнут слезы обиды. Ну что с ним делать? Большой ребенок! Чем же ему так мила эта Россия, что не отпускает его память и душу уже столько лет? Казалось бы, там он ничего не имел, там его обижали, унижали. Он ведь сам сбежал оттуда. А здесь у него есть все, чего он только ни пожелает. Даже благосклонность богатой итальянской журналистки…
– Я знаю, что это сложно понять, – несколько успокоившись, ответил Шариф. – Дело не в единичных случаях и фактах. Не в том, что русские моряки спасли меня от смерти и взяли в свой дом. Не в том, что у меня там были первая любовь и первый друг. И не в том, что нашлись люди, которые хотели и пытались меня унизить и оскорбить, потому что у меня другой цвет кожи. Такие, кстати, есть везде и в любой стране. Дело совершенно в другом, Пьетра. Я давно пытаюсь тебе это объяснить, но ты все никак не поймешь. Они совершенно другие, эти русские. Они добрее, душевнее всех тех, кого я знал на этой земле и с кем встречался. Они не живут только доходами и расходами, они не живут одной-единственной целью – разбогатеть. Нет, они, конечно, страдают от недостатка, как и все на земле. Они все желают более достойной жизни, даже мечтают о ней. Дело в том, что у них это не стиль жизни, не стержень. Они живут гораздо шире, если ты поймешь это сравнение. Они умеют радоваться хорошей погоде и даже в плохой находят очарование. Они умеют радоваться и ценить, они умеют сопереживать, просто жалеть… У нас таких людей мало; большинство стремится пройти мимо ближнего своего, не обращая внимания на его нужды и проблемы. А они не такие. И у них таких большинство – хотя есть и такие же уроды, как и везде, которые за доллар готовы родную мать продать. У них есть хорошее выражение – «из грязи в князи». Оно означает, что человек, который вышел из самых низов, начинает презирать всех тех, кто ниже его. А вот культуры, воспитания, позволяющих вести себя достойно в обществе, не хватает. Отсюда и смешные амбиции. Такие люди в России не пользуются уважением… В общем, русские мне очень дороги. Не те, кто непосредственно участвовал в моей судьбе, а весь этот народ. Ты вот не знаешь русского языка и не можешь почитать их писателей в подлиннике, а я могу. Это величайшая культура, мудрая и добрая. Они инертны, где-то даже ленивы, но никто на всем свете не умеет так любить и так ненавидеть.
– Тогда плохи дела твоих людей на этом танкере, – покачала головой Пьетра, впечатленная речью молодого сомалийца. – Я слышала, что русских лучше не злить, потом их уже не остановишь. Как во Второй мировой войне.
– Сами виноваты! – со злостью ответил Шариф, имея в виду своих людей. Потом он потупился, как будто устыдившись своей горячности, с которой отзывался о России и русских. – Прости, я тут разошелся…
Пьетра смотрела на своего друга со снисходительной улыбкой. Она, человек с высшим университетским образованием, изучавшая психологию, имеющая богатый опыт общения с людьми по роду своей профессии, прекрасно понимала, что творится в душе у Шарифа. Детские впечатления – самые сильные. И этот парень, который за последние годы буквально