и санки есть.
Нина недовольно толкнула ее под локоть, давая понять, что они не справятся с этой задачей.
Мужчина тоже посмотрел на Софью неодобрительно.
– Я сам управлюсь, – голосом, не терпящим возражения, ответил он.
Софья поняла, что ее жалость оскорбила его, и притихла.
Очередь двигалась медленно. Изможденные голодом и холодом люди еле вытаскивали свои ведра из проруби.
Когда подошла очередь гордого молодого человека, его костыль поскользнулся на льду, и он почти полностью окунулся в воду.
Стоявшие за ним Софья и Нина побросали свои ведра и устремились на помощь, еле вытащив парня из воды.
Они оттащили его от проруби.
Кто-то из очереди набрал их ведра и отнес поближе к хозяйкам.
Софья сказала Нине:
– Давай попробуем усадить его на санки и привязать, а ведра понесем в руках. Правда, придется по одному ведру оставить здесь.
Двое ребят-подростков помогли им привязать мужчину и его костыль к саням.
Нина взяла два ведра, а Софья впряглась в сани и подхватила ведро с водой пострадавшего.
Так и покатились по дороге, которой, казалось, не было конца. Но все-таки с постоянными остановками и передышками добрались до дома.
Больная и очень ослабевшая в последнее время Елена помогла втащить совершенно замерзшего и покрывшегося ледяной коркой мужчину в квартиру. Общими усилиями сняли с него одежду и стали растирать и закутывать его.
Софья распорядилась уложить его на кушетку в свою комнату, где обычно спала Елена.
– Поспим в одной кровати, – сказала она ей.
– Попробуй вызвать врача, – попросила она Елену, – но думаю, его не возьмут. Там такой же холод, как на улице, и никаких медикаментов!
Вся квартира ухаживала за пострадавшим инвалидом. Больной с температурой, зашкаливающей за 40, долго не приходил в себя, постоянно бредил.
В медчасти Смольного Софье удалось раздобыть 100 граммов спирта и пачку аспирина, но состояние больного оставалось прежним.
Врач, приехавший по вызову, сказал, что увозить в больницу его бесполезно, и если они не хотят его смерти, то желательно оставить его дома и достать пенициллин.
Но где его взять, вот в чем вопрос.
Софья сняла с руки свои золотые швейцарские часики и попросила Нину постараться выменять на них на базаре лекарство.
Три дня Нина проторчала на толкучке, но пенициллин так и не достала. А больному становилось все хуже.
Пришлось Софье вновь идти к Борису Абрамовичу. И старый ювелир достал необходимое лекарство. Чрез три дня больной наконец-то очнулся и смог назвать свое имя.
Глава 6
Целую ночь длилось заседание военного совета, и Софья уже еле держалась на ногах.
Наконец, к трем часам дня начальник Софьи, Алексей Георгиевич, по старой привычке всегда называвший ее Сонечкой, распорядился всем ехать по домам, оставив в группе двух дежурных.
Софья, уже одетая, стояла в кабинете, когда раздался звонок и, подняв трубку, она услышала