распространится новая доминирующая форма жизни. Надеюсь, Надежда больше не совершит ошибки, позволив кому или чему-либо развиться в такую же хищную породу, какой были жившие здесь люди…
…Никифор свернул голографическую проекцию, на которой отображалась местность, где ему вскоре предстояло действовать. Еловский запомнил карту в подробностях и теперь размышлял над странным, пугающим и, по его мнению, несколько неуместным названием операции – «Пеннивайз». Какими ассоциациями руководствовался центр? Какое отношение к Надежде имел литературный персонаж, выдуманный классиком ужаса[3]? Увы, в детали операции Ольга новичка пока не посвящала.
Еловский медленно провел рукой по люминесцентной краске, складывающейся в угловатые символы на стене. По непонятной ему причине многие казались знакомыми. Бетон, на котором тлела загадочная надпись, был холодным и сырым, несмотря на то, что в бункере постоянно поддерживалась комфортная температура, позволяющая персоналу ходить в шортах, а воздух, неоднократно очищенный и пропущенный через фильтры, был скорее сухим, чем влажным. Но Никифору он все равно казался спертым, с душком мертвечины.
– Что здесь написано? – Еловский нарушил молчание и повернулся к Ольге.
– Если бы ты хоть чуточку захотел, то успел за пару гипносеансов поднатаскаться в местном языке, – ответила она, отвлекаясь от просмотра документов, выведенных перед ней на экран. Никифор опустил глаза. С момента приземления его не оставляло странное ощущение: лицо координатора, миловидное и одновременно высокомерное, казалось ему знакомым, хотя он был уверен, что не видел ее раньше. По крайней мере, вспомнить подобное не удавалось.
– Что притих? – Ольга обозначила ехидную улыбку. – Лентяй! Все равно ведь придется учить. Так лучше бы раньше, чем как студент перед экзаменом. Между прочим, язык аборигенов достаточно мелодичен. Цивилизация Надежды оставила галактическому сообществу неплохое литературное наследие.
– Обязательно изучу, как только захочется прочесть что-то чуть длиннее надписей на стенах, – пообещал Никифор и приложил руку к сердцу. – Торжественно клянусь! Так что же это?
– Лозунг, – смилостивилась Ольга. – Что-то вроде: «Не пренебрегай настоящим, и одержишь победу в будущем». В приблизительном переводе. На русском, конечно, звучит не так эффектно, как на языке аборигенов. В оригинале присутствует своеобразная поэтика.
– Вот бы не подумал, что кому-то придет в голову упражняться в пропагандистских виршах в таком сумрачном месте, – Никифор повертел головой, осматривая стены, но больше зацепиться было не за что.
– О, так ты решил, что это баловался кто-то из наших, – догадалась Ольга и добавила в голос долю сарказма. – Вы делаете поспешные выводы, господин групп-егерь! В миссии, конечно, каждый второй – юморист, и каждый первый – глубокий творец и мыслитель, но данный образчик агитационного наследия Надежды – не подделка, а оригинал. Бункер