составили, хотя и неполный, список лиц, чья судьба пока была неизвестной. В него вошли рейхсфюрер молодежи Артур Аксман, личный шофер Гитлера оберштурмбаннфюрер СС Эрих Кемпка, группенфюрер СС и шеф гестапо Генрих Мюллер, помощник Геббельса Вернер Науман, заместитель Гитлера по партии рейхсляйтер Мартин Борман, личный пилот фюрера группенфюрер СС Ганс Баур и секретарша Гитлера Герда Кристиан.
Савельев допрашивал механика гаража гауптштурмфюрера CC Шнайдера. Лейтенант Сизова, успевшая к тому времени немного отдохнуть, помыться и переодеться, выглядела весьма привлекательно. И, хотя работы было невпроворот, майора и всех его офицеров охватило приподнятое настроение. Все понимали: победа на пороге. Ни ужасающие развалины Берлина, ни устойчивый запах гари и цементной пыли, ни пугающие мысли о неизвестном будущем, – ничто не могло омрачить душевного состояния возрождения и весны. Савельев с улыбкой наблюдал, как Сизова хлопотала над двумя гильзами от снарядов, наполненных водой. Она с любовью расставляла в них ветви неведомо откуда взявшейся сирени и что-то мурлыкала себе под нос.
Шнайдер, впервые наблюдавший русских офицеров в чистой выглаженной форме, в начищенных до блеска сапогах, в мирной и спокойной обстановке, сам расслабился и попросил у майора разрешения закурить.
– Если мне не изменяет память, 29 апреля позвонили в гараж из секретариата Гитлера и велели весь бензин, имевшийся в гараже, направить в фюрербункер. Вскоре пришли эсесовцы во главе с оберштурмфюрером Райсером и забрали десять двадцатилитровых канистр с бензином. Они же прихватили и все факелы, которые я хранил на случай вывода из строя системы электроснабжения.
– Вы знали, для чего все это предназначалось? – спросил Савельев.
– Я узнал только на следующий день. В гараж забежал мой шеф и личный водитель фюрера Эрих Кемпка. Он что-то лихорадочно искал. В большой кожаный рюкзак сложил хранившиеся у нас гранаты, запасные магазины для автомата, что-то еще. Потом сказал мне, что фюрер и его супруга покончили с собой, а их трупы сожжены. Больше я Кемпка не видел. Похоже, он с другими бонзами удрал в тот же день.
Зазвонил телефон. Савельева вызывал старший лейтенант Заверьянов, офицер его группы, внизу, в бункере, разбиравший с переводчиками захваченные документы.
– Товарищ майор, – голос его звенел, – у нас тут такое! Прошу вас, спускайтесь скорее. Мы детей мертвых нашли.
– Сейчас буду. – Майор отдал приказ находившемуся в помещении офицеру: – Немедленно возьмите с собой задержанных немецких медиков и нашего врача. Все бегом вниз.
В квадратной комнате фюрербункера, входившей в апартаменты рейхсминистра пропаганды и его жены, в кроватках лежали шестеро детей, укрытых байковыми солдатскими одеялами. Пять девочек и мальчик. Они казались живыми, просто спящими. Только странный густой румянец покрывал их лица.
Первыми, вслед за Савельевым,