кедру вышли неожиданно. За гривкой караван спустился в распадок, по снежным надувам люди и олени перешли через открытый ключ и за вековым кедрачом оказались на просторной поляне, на краю которой запорошилась зимним покрывалом небольшая охотничья изба. Вокруг зимовья – чистая перенова, следы мелких пушных зверей, да чуть в стороне, у кромки пихтача, прокопытил бродяга сокжой.
Не доходя до жилища, Загбой приостановил караван и, прежде всего, прочитал зимнюю книгу. Под разлапистый кедр натоптана тропа: любопытный аскыр каждый день приходит на помойку. Может быть, интересуется старыми костями зверей или ловит на потаржнине мышей. Туда же тянется одиночный след горностая. Вон там, на перемежье, до последнего снегопада в зимовье была росомаха, зашла в открытые двери, перевернула пустую посуду, побывала на помойке и, не найдя там чего-то существенного, опять ушла в гору, на Кучум.
Никаких следов присутствия человека. Загбой осмотрел всё внимательно, со свойственной ему дотошностью, но, к большому сожалению, признал, что тех людей, кто оставил следы у ручья, здесь не было. Можно только предполагать, что русские спустились с гольца или, наоборот, поднялись на него после ночлега, прошли это место стороной. Но в то же время, к своей радости, он обнаружил метки своего друга Калтана, который заходил сюда, в эту избу во время позднего листопада. Именной знак охотника – стрела, пробившая небольшой треугольник, вертикальный ромб с двумя отростками в верхнем углу, и жёлтый лист берёзы, приколотый острым сучком над входом в избу, рассказали Загбою о том, что золотой осенью, где-то неподалёку, Калтан добыл сохатого, но здесь стоял недолго, проходил мимо, к месту промысла, ночевал только один лишь раз.
Новость была кстати. Проходя в этих местах, кыргыз мог что-то знать или даже встречаться с пропавшей экспедицией. Но где сейчас, в это время, искать Калтана с семьёй? Тропа охотника – что переменчивый ветер: сегодня дует в одну сторону, а завтра в противоположную. Остаётся только надеяться на то, что кыргыз придёт на покруту к Агафону, но только когда, и придёт ли?
С молчаливого согласия Загбоя аргиш остановился на отдых. Теперь уже никого не надо было ждать и подгонять, все знали свои обязанности без лишних слов. Выбрав на дрова сухое дерево, Асылзак уже стучал топором в недалёком кедраче. Мухой освобождал оленьи спины от груза. Загбой подвязывал к ногам вьючных животных чанхай и отпускал их на свободу. Над крышей зимовья заклубился дымок: Николай Иванович затопил каменную печь. Костя нёс от ручья казан с водой. Миша рубил мясо.
Через час таёжная поляна преобразилась. Морозный воздух наполнился ароматом свежезаваренного чая, варёного мяса, испечённых лепёшек. В переплетения промёрзших веток вкрадывался едкий дым двух огней, неподалёку от избушки вырос лохматый чум. Несмотря на большие размеры зимовья, Загбой наотрез отказался жить в деревянной клетке, предпочитая спёртому воздуху обычные условия родного жилища. Его примеру последовали Мухой