слишком уж лестное предложение, сложно не заподозрить подвоха. Фантазия сразу нарисовала множество нехороших и страшных картин, стоило мне представить, для каких целей этому сильному высокому мужчине могла бы понадобиться наивная девочка вроде меня.
– Я так хочу. Мне интересно, – спокойно ответил незнакомец, продолжая внимательно меня разглядывать. – Не бойся, не обману и не обижу. И другие не посмеют. Слово, – веско произнес он и, пока я пыталась придумать, как на все это реагировать, спокойно достал из ножен на боку длинный, устрашающего вида кинжал и чиркнул им по своему запястью, подтверждая клятву кровью.
Мне показалось – а может, и не показалось вовсе? – что порез в тусклом свете блеснул металлом.
Все это до нелепости походило на воплощение сказки, девичьей мечты: прекрасный герой, спасающий от страшного чудовища и увозящий на белом скакуне в закат. Настолько дико, что поверить в реальность происходящего просто не получалось, хотя моих слабых способностей вполне хватало, чтобы убедиться в подлинности клятвы, которую действительно приняли боги.
Я уже открыла рот, чтобы как-нибудь особенно нелестно высказаться о чудаковатости некоторых путников, но в этот момент взгляд зацепился за маячившего неподалеку декатора, и мне будто плеснули холодной воды за шиворот. На меня офицер сейчас не смотрел, он вообще был полностью поглощен своей болью и бедой, но… Я слишком давно знала этого человека, чтобы понимать: не спустит. Не того, что я избежала удара, а публичного унижения. И в следующий раз не просто приголубит в сердцах нагайкой, а осознанно забьет до смерти. Причем, боюсь, отнюдь не сразу: зная этого негодяя, в его грязных намерениях можно было не сомневаться.
– Я согласна, господин, – проговорила я тихо, опуская взгляд.
Не могу сказать, что я всерьез поверила этой клятве и прониклась доверием к незнакомому мужчине, который мог одной рукой сломать мне шею. При желании обещание это можно было толковать как угодно: кто знает, что чужак подразумевает под обидой и в чем именно не собирается обманывать? Я все-таки не ребенок, выросла в дороге и при трактире, видала в своей жизни многое и еще больше слышала от отца и постояльцев. Клятва звучала веско, но даже я смогла бы при желании найти в ней лазейку.
Вот только сейчас, на расстоянии удара нагайки декатора, я была готова на что угодно, лишь бы избежать расправы. Потому что остаться значило подписать себе смертный приговор.
А рядом с этим незнакомцем еще были возможны варианты.
Вельможа по-прежнему не вызывал во мне страха, а чутью я привыкла доверять. В конце концов, с меня-то он никаких клятв не требовал и никакими обязательствами не связывал – значит, ничто не помешает мне сбежать при малейшей угрозе.
Да к тому же путник был слишком спокоен и серьезен, а мне так хотелось поверить в правдивость его слов!
– Эта девочка – под моей рукой! – повысив голос, объявил присутствующим мой спаситель и добавил столь же спокойно и веско, долгим тяжелым взглядом