считать это моей блажью. Безумец имеет право на странности, как считаешь?
– Я считаю, что мне все это не нравится, но дело твое, – сдался он и тяжело вздохнул. – Поговори с данами, вдруг дело не в тебе, а в этой девочке. Может, не ты стремишься к ней, а именно она тебя притягивает. Ты многое о них знаешь, но ведь не все, а они обожают всякие мутные условия и конструкции из случайных совпадений.
– То, что мы живем, это уже результат случайности. Вся наша жизнь – череда совпадений.
– Об этом я и говорю, – поддакнул Рив. – Какая-нибудь закавыка вроде этой.
– Слушай, сделай одолжение… Потухни совсем, а? И катись отсюда, пока я не разнес еще что-нибудь.
– Какие все нежные, подумать только! – проворчал он, но все же оставил меня в одиночестве.
Поскольку отговорок больше не нашлось, я огляделся, чтобы оценить ущерб.
Стол… Стола больше не было. Кажется, я отбросил его в сторону и прихлопнул: древесная труха оказалась ровным слоем размазана по стене. По счастью, кроме стола, кресла и старой фрески на стене, ничего не пострадало: два шкафа с документами и картами стояли при входе, а сундуки оказались достаточно низкими, один из них лишь слегка припорошило сверху. Другой мебели в просторном кабинете просто не было, да и кресла для посетителей появились здесь по моему приказу: это перед кесарем простым смертным сидеть негоже, а я не стремился уподобиться ему.
Бросив тоскливый взгляд на удобное сиденье, так и манившее отдохнуть, я, превозмогая слабость, принялся собирать бумаги: это не то дело, которое можно поручить дворцовым слугам.
Только закончив с ним, я второй раз за день позвал прислугу, а сам уселся на один из сундуков, чтобы все-таки посмотреть документы. И заодно – чтобы не встречаться взглядом с искоса испуганно посматривающими на меня людьми. Интересно, как слухи объяснят этот погром?
Рут Западное Крыло единственный оставался невозмутимым. Он распорядился принести новую мебель, сообщил, что пришлет художника привести в порядок стену тогда, когда мне будет удобно, и откланялся.
В малый регентский совет, фактически управлявший страной, входило, помимо меня, четыре человека. Алий, конечно, доверял мне безоговорочно и точно знал, что я вылезу из шкуры, но волю его выполню. Однако покойный кесарь был не дурак и прекрасно понимал, что один я не справлюсь при всем желании. Мне не хватало для этого образования, веса в обществе, выдержки, здоровья… В общем, единственное, чем я мог помочь кесарю – это моя сила для поддержания дворцовой защиты и готовность взять на себя ответственность за «детей кесаря».
Кроме того, в мои обязанности входило решение споров и общение с разнообразными просителями. И нельзя отказать Алию в остроумии: если человек сумеет переступить через страх передо мной, значит, дело действительно серьезное и другими путями разобраться в нем не получилось.
Собственно, главная моя роль, на взгляд стороннего человека, не знакомого с тонкостями защиты дворца, – это роль страшилки решительно для всех,