сон – сон странный и малоправдоподобный.
– Вот так у нас по городу пацаны ездят, – сказал Афанасий, подходя к машине. – Ну чо, берешь?
Витек молчал, все еще переваривая увиденное.
– Ты еще думаешь? – взревел Афанасий. – А ну-ка, вылазь из-за руля. Я тебе сейчас покажу еще кое-что.
Витек открыл дверь и вывалился наружу.
«Эк меня развезло в тепле! – удивился он, мотая чугунной головой. – И как я еще машину-то вел?»
– Присаживайся, братуха, не тормози, кукушку простудишь.
Афанасий помог Витьку погрузиться на пассажирское место и сам лихо прыгнул в водительское седло.
«Во здоровья у человека, – оформилась в голове Витька вялая мыслишка. – Только что пил, как лошадь Пржевальского…»
Афанасий выдавил газ до пола, но…
Впереди по ходу движения была пробка. И, похоже, пробка серьезная. Редкое явление в периферийном городе, но тем не менее порой имеющее место быть.
– О! – сказал Афанасий. – Никак один тормоз другого протаранил.
И, решительно вывернув руль машины влево, вдавил в пол педаль газа.
Автомобиль глухо рявкнул двигателем и выскочил на встречную полосу.
– Ну что, лохи? Замерим, у кого кишки толще?!
Внедорожник несся по встречке. Буйно веселился и кричал что-то рядом с Витьком безумный водитель, порой совсем отпуская руль, заражая своего пассажира сумасшедшей удалью. И Витек тоже кричал что-то шарахающимся в сторону встречным машинам, молотя ладонями по торпеде, словно играя с водителем в четыре руки барабанный марш смерти…
Сколько прошло времени? Минута? Десять? Пробка давно осталась позади. Наконец Афанасий перестал бесноваться и, свернув направо, косо через две полосы пересек шоссе и остановился у обочины.
– Ну как? Берешь точило?
Он улыбался. В надвигающейся темноте ночи его лицо исчезло. От Афанасия остались лишь шумное дыхание, запах перегара и широкий белый оскал зубов на фоне черного овала.
«Своя жизнь…»
Новая жизнь пахла своей кровью, чужим перегаром, духами Насти и смрадным дыханием Ибрагима у лица.
И мечтой. Которая в той, другой, прежней жизни никогда не сбудется.
– Беру, – сказал Витек.
Он проснулся от того, что кто-то мягко трогал его голую ступню. Витек дернул ногой, разлепил глаза, глянул смурным со сна взглядом и заорал дурным голосом. И заорешь, когда на тебя из темноты лупятся два желтых глаза, горящих на рогатом силуэте. Со сна мозг выдал – то ли домовой погостить приперся, то ли сам сатана в миниатюре. Инстинктивно Витек лягнул пяткой жуткое привидение, и оно, вякнув утробно, соскочило с кровати и ринулось в сторону полуоткрытой двери балкона.
«Ох ты, черт!»
Витек упал обратно на подушку. Сердце молотилось в груди, словно автомат Калашникова.
– Ты чего орешь? Тронулся?
– Кошак соседский в гости приходил. Напугал, зараза, – отдуваясь, ответил Витек.
– А-а. Это да. Страшнее кошки зверя нет, – сонно протянула Настя.