делать? В душу не дашь, у них ведь куда ни ткни, – везде детородные органы».
– Ладно уж, хватит собачиться, – сказал он примирительно. – Рассказывай, чего хочется.
– Хочется треснуть тебе между глаз, – честно призналась Александра. – Но это подождет.
Витек улыбнулся про себя, но промолчал.
– А как это я здесь оказался? – спросил он. – Приехали с Афанасием, вошли… а дальше ни черта не помню, как отрезало…
– Да, небось, в кабаке нажрался или там же в очередной раз по голове получил и здесь отрубился. Или и то и другое вместе. Пошли лучше в баре посидим, пошепчемся, чем ерундой страдать, – сказала Александра.
«Может, и получил, – подумал Витек. – А может, и не в баре. Только правды теперь все равно не узнаешь».
Он покрутил головой. Шея не болела. Почесал затылок. Свежих шишек на нем не обнаружилось.
«По голове не били – и на том спасибо. А может, я уже адаптировался? Набили череп как кентусы у каратилы – сколь не молоти, все как с гуся вода… Ну что ж, в бар – так в бар…»
Черная панель послушно отъехала в сторону, как только Александра подошла к стене. За ней шел такой же черный коридор, оканчивающийся дверьми лифта.
«Что у них здесь, пыточная, что ли? – подумал Витек, оглядываясь на свою спальню, если к месту его пребывания можно было применить это слово. – Или комната психологической загрузки?»
…Посетителей в баре не было. Вероятно, по случаю раннего утра. Через стеклянную стену было видно, что солнце еще только-только высунуло край лысой макушки из-за крыш далеких хрущоб.
За стойкой кемарил бармен с хвостом на макушке, косящий имиджем под Бандераса. Заслышав цоканье Александриных каблучков по полу, бармен проснулся и сделал стойку. В его воловьих глазах появилось масляное выражение «а-ля мачо-всегда-готов».
– Вроде у вас тут всегда за стойкой девчонки были? – спросил Витек. – Или я чего-то не догоняю?
– По Насте соскучился? – язвительно осведомилась Александра.
– А хоть бы и так.
– Свалила твоя Настя. Тогда, после вашего ресторана позвонила, сказала, что больше на работу не выйдет и ноги ее здесь не будет. Даже за расчетом не зашла. Думаю, что и тебе домой она вряд ли звонила с благодарностями за отлично проведенный вечер.
– Понятно.
Настю было, конечно, жалко. Процентов где-то на пятьдесят от возможного. Но… Почему-то на остальные пятьдесят крутилась мыслишки, типа «и хрен бы с ней» и чуть ли даже не «слава богу».
В последнее время Настя стала раздражать. Вечными «не так свистишь, не так летаешь», намеками на создание «ячейки общества», потерявшими прозрачность после приобретения машины и относительной финансовой стабильности. И слюнями на подушке в том числе. Которые почему-то стали резать глаза именно в это самое последнее время.
Потеря подруги переживалась легко еще и потому, что над противоположной частью стола под черным шелковым кимоно в такт движениям его обладательницы завораживающе колыхался роскошный бюст, не стесненный объятиями бюстгальтера. Потому что поддерживать там ничего было не надо. Все и так стояло дай боже каждой Евиной