армию в стороне от политики, чтобы она продолжала общее дело с союзниками;
3) верой в то, что Временное правительство будет править Россией более успешно, чем он (Миллер… С. 499).
Трудно сказать, на каком основании помазанник Божий пришел к выводу, что его отрешение поможет избежать гражданской войны. Министр двора Фредерикс, которому Николай II после Александры Федоровны доверял больше других, был категорически против отречения и убеждал царя, что кровопролития не избежать ни при отречении, ни при отказе от отречения (Мосолов… С. 161).
Отречение от армии, народа, России и Бога автоматически вело к хаосу в головах людей, ломке веками сложившихся стереотипов поведения, освобождению от юридических и моральных норм монархического государства, от норм православия и т. п. Церковь в течение веков приучала народ к мысли, что любая власть от Бога. Отрекаясь от власти, помазанник Божий отрекался от божественной санкции на престол, мистической связи, соединявшей его с Богом, совершал тягчайшее клятвопреступление. Русский царь при короновании давал клятву быть царем, судьей и слугой своего народа (царское служение подданным) (Йен Воррес. Последняя великая княгиня. СПб.: Нева, 2003. С. 227), то есть нести крест, возлагаемый на него Господом. Сказал же Христос: «Кто не несет Его крест и не следует за Ним, тот не достоин Его» (Эразм Роттердамский. Философские произведения. М.: Наука, 1986. С. 131). Отрекаясь, Николай II отрекался от креста божественного служения, возлагаемого на него Богом. Николай II, совершая клятвопреступление, провоцировал подвластный ему народ на игнорирование устоявшихся православных истин, анархический образ поведения. Что и стало повсеместным явлением вскоре после обнародования манифеста. Отречение стало прологом всеобщего неповиновения, ибо авторитет Временного правительства был чрезвычайно невелик. А образование параллельного ему Совета рабочих и солдатских депутатов, обладавшего реальной силой, только усугубило общий хаос. Невежественная солдатская масса по-своему отреагировала на отречение царя: «Да, мы должны иметь республику, но и хорошего царя во главе…» (Мэсси… С. 358).
Легкость отречения от власти лишний раз свидетельствует о том, что Николай II за все годы императорства никогда не задумывался о моральном долге, возлагаемом на него саном власти, об адекватном поддержании этого сана при любых общественных коллизиях, даже самых катастрофических. Любой император должен знать о превратностях своей судьбы и свою Голгофу встречать по-царски достойно. Как говаривал Марк Аврелий: «…в тебе есть божественное, стоящее выше малодушия…», иначе – император за престол должен бороться до конца или отказаться от него на достойных для себя условиях, но никогда не сдаваться на милость победителя. Николай II сдался и готов был униженно просить потом у Временного правительства разрешения работать даже крестьянином в дальнем углу России (Вырубова… С. 293).
Сегодня немало спекуляций вокруг отречения Николая II. Одни доказывают, что отречения не было,