кабинете, Валька ему помогает, Витька с Мариной наверху, мама прилегла отдохнуть в своей комнате, Люба на кухне. Элемент неожиданности, еще раз извините.
– Ничего страшного. – Нина обогнула его по дуге и продолжила свой путь. Вольно или невольно, но ей было интересно, о чем он сейчас говорил с таким жаром и такой внутренней мукой.
«Тебе нет дела до дум и тайн обитателей этого дома, – напомнила она себе. – Ты выполнишь свою работу и вернешься домой. К работе, сыну и Сергею. Впрочем, последнее – не аксиома, но это тоже можно пережить. Как бы то ни было, никого из этих людей ты больше никогда в жизни не увидишь».
От этой мысли у нее отчего-то резко поднялось настроение, и в кухню она вошла, чуть ли не напевая. Блинчики с домашним джемом были сейчас единственным, о чем стоило думать.
В Знаменское удалось добраться ближе к вечеру. Решение ехать далось Чарушину нелегко. В нем боролся природный скепсис, утверждающий, что все Татины страхи – всего лишь причуды капризной богатенькой барышни и чутко настроенный внутренний барометр, работающий на отличной интуиции, которая твердила, что в деле с наследством Липатова, возможно, не все чисто.
Полина очень хотела поехать и, несмотря на то что Чарушин терпеть не мог «одалживаться», он все-таки позволил себя уговорить. «Если с этой Татой что-нибудь случится, ты же потом век себе не простишь», – сказал он сам себе и дал Полине команду собираться самой и собирать Егора.
– Только учти, что я еду работать, а не отдыхать, и если ты будешь жить в отдельном коттедже, то я, скорее всего, и на ночь буду вынужден оставаться в доме. Правда, если решу, что это необходимо и в усадьбе действительно что-то происходит, – предупредил он жену. – Если все будет тихо, мирно и скучно, то я переселюсь к тебе, проживем там дня два-три, до оглашения завещания, оценим реакцию на него Татиной родни и уедем домой. Я в приживалах ходить не привык.
– Да ради бога, – безмятежно сказала Полина. – Никита, ты же знаешь, что я не буду тебе мешать. Я буду ночевать в коттедже, гулять с Егором по зимнему лесу, а ты заниматься своим расследованием. Тата – не выдумщица, если ее что-то беспокоит, значит, для этого есть серьезные основания.
В Знаменское ехали на двух машинах. В первой за рулем сидел Татин троюродный брат Артем, а вместе с ним ехали его мать, Надежда Георгиевна, мать Таты, Ольга Павловна, и ее младший сын, Татин брат Гоша. Вторую машину вел Чарушин, рядом с ним сидела Тата, а на заднем сиденье баюкала сына Полина. И если первая машина сразу проследовала к конечному пункту назначения, то вторая сначала остановилась у готового к приему гостей коттеджу, где высадили Полину с Егором. Тата подождала, пока Чарушин поможет своей семье расположиться с комфортом и разобрать вещи, и только после этого повела его по тропинке, ведущей от коттеджа к большому дому. Тропинка виляла среди деревьев и была довольно живописна, Чарушин не мог этого не отметить.
– Красиво здесь, – сказал он Тате, сосредоточенно идущей впереди него. Ее красный пуховичок мелькал среди покрытых