идей и картин. Но когда запасётся собственными, увидишь, что из него выйдет!» (64, 33).
Василий Андреевич подарил Александру первый том своих сочинений, говорил с ним о святом назначении поэзии и напутствовал искать чистой славы и не допускать никаких сделок с совестью. Визит маститого поэта укрепил Пушкина в своём предназначении; в послании к Жуковскому он писал:
Благослови, поэт!.. В тиши Парнасской сени
Я с трепетом склонил пред музами колени:
Опасною тропой с надеждой полетел,
Мне жребий вынул Феб, и лира мой удел.
Страшусь, неопытный, бесславного паденья,
Но пылкого смирить не в силах я влеченья <…>
И ты, природою на песни обречённый!
Не ты ль мне руку дал в завет любви священный?
Могу ль забыть я час, когда перед тобой
Безмолвный я стоял, и молнийной струёй —
Душа к возвышенной душе твоей летела
И, тайно съединясь, в восторгах пламенела, —
Нет, нет! Решился я – без страха в трудный путь
Отважной верою исполнилася грудь.
25 марта 1816 года Пушкина навестил его дядя Василий Львович; с ним были Н. М. Карамзин и П. А. Вяземский. Последний заинтересовался молодым поэтом после ознакомления с его стихотворением «Воспоминания в Царском Селе», о чём писал К. Н. Батюшкову: «Что скажешь о сыне Сергея Львовича? Чудо – и всё тут. Его “Воспоминания” вскружили нам голову с Жуковским».
Н. М. Карамзин
Целью визита великого историка и уже довольно известного поэта и литературного критика было возобновление знакомства (оба знали Александра ребёнком) с «молодым чудотворцем». Летом семья Карамзина проживала в «Китайских домиках» дворцового парка Царского Села, и Пушкин проводил у них почти каждый вечер. Беседы с историком способствовали выработке мировоззрения юноши, его вкуса и пристрастий.
Вскоре после появления в лицее прославленного историка и двух литераторов туда пришёл третий – Ф. Н. Глинка. Фёдор Николаевич был у своего дальнего родственника Вильгельма Кюхельбекера, первого товарища Пушкина. Принёс ему только что вышедший девятый том (и все предыдущие) своих «Писем русского офицера». Александр, по-видимому, не был свидетелем этой встречи, но записки участника войн с Наполеоном, несомненно, прочитал, ибо они пользовались колоссальным успехом и о них много говорили. В этом плане интересен следующий случай.
Как-то Глинку посетили В. А. Жуковский, К. Н. Батюшков, Н. И. Гнедич и И. А. Крылов. Разговор зашёл о книге Фёдора Николаевича.
– Ваших писем, – сетовал Жуковский, – нет возможности достать в лавках: все разошлись. При таком требовании публики необходимо новое издание. Тут, кстати, вы можете пересмотреть, дополнить, а иное (что схвачено второпях, на походе) и совсем, пожалуй, переписать.
Гнедич и Батюшков более или менее разделяли мнение Жуковского, и разговор продолжался. Крылов молчал и вслушивался.