главное – он не считал меня привлекательной женщиной, что было гораздо обиднее и больнее. Он ни разу не посмотрел на меня, как на женщину, которая может ему понравиться. А в его мимолетном взгляде на меня часто сквозило пренебрежение и даже – брезгливость, хотя, я думаю – нет! Я абсолютно уверена! – он не раз имел отношения с проститутками. Этого пренебрежения я не могла ему простить НИКОГДА!
И еще бесило, что каждый раз мне говорилось, что в нашей квартире ничего моего нет. Что я сама должна обеспечивать себя, а значит – идти работать. Ага, сейчас. Только штаны подтяну. Да денег Грека хватит на все с лихвой! Нужно просто умеючи тянуть! Он и матери моей постоянно говорил, чтобы она уходила с работы…
Поэтому я начала свою маленькую черную месть, испытывая при этом ни с чем не сравнимое душевное удовлетворение. Я в их отсутствие перерывала нашу квартиру и находила отложенные на хозяйственные покупки деньги. Сначала я брала по чуть-чуть и, в случае обнаружения пропажи, переводила стрелки на кого-то другого: на моих знакомых, изредка посещавших меня, на слесаря, ремонтировавшего кухонный кран, на них самих, перепрятывающих свои сокровища и забывающих, где что лежит…
Но однажды я обнаглела и взяла сразу пятьсот баксов. У полковни-ка-то брала суммы и покрупнее. Тут мать и Грек догадались, что это я…
И тогда я решила уйти из дома…
Почему-то вспомнилось, когда прочитала строки про Алискин уход из дома, как она сбегала пару раз еще в шестилетнем возрасте. Протест ли это был или свой непростой характер она так показывала – неизвестно.
Впервые проявилась тяга к перемене мест у моей дочери в детсадовской подготовительной группе. Только в пятнадцать лет Алиса мне рассказала, как над ними издевалась воспитательница детского сада. Чем не домомучительница Фрекен Бок из мультфильма про Карлсона? Та самая воспитательница старшей группы, Марина Ивановна, которую я считала лучшей из всех, потому что она сразу же оказывалась рядом, как только я переступала порог детсада. Она подобострастно заглядывала мне в глаза и говорила, какая замечательная у меня дочь:
– Такая умница! Такая рукодельница! Так хорошо рисует! Я ее в пример всем детям ставлю!
А какой мамочке не понравится, что хвалят ее ребенка?! Естественно, я носила этой ушлой тетке-воспитательнице подарки ко всем праздникам, чтобы отблагодарить за заботу о моем чаде. Каково же было мне узнать спустя почти десять лет, насколько двуличной была эта очкастая тварь!
Она не била детей и не ругала. За это же можно и взыскание получить от родителей или от заведующей детсада. А то и быть уволенной с волчьим билетом. Нет! Она вместо положенных часов, отведенных детям для игр, рассаживала мальчиков и девочек на стулья, выставленные в ряд, и заставляла молча сидеть, дожидаясь прихода родителей, положив руки на колени. Не всегда отпуская даже в туалет! Фашистское отродье! А если вдруг кто из детей ослушается – ставила провинившегося лицом в угол.