долгое время в море в беспрестанной деятельности, можно ли, ступивши на берег, отказать себе в чем-нибудь, что доставляет удовольствие? В Копенгагене за противным ветром простояли три дня. В Кронштадт пришли 19 сентября… Вообще, кампания наша кончилась очень приятно, не было никаких неудовольствий, и офицеры между собой были очень согласны. Надо послушать, любезный Миша, как все относятся об капитане, как все его любят! Право, такого капитана русский флот не имел, и ты на будущий год без всяких отговорок изволь переходить к нам в экипаж, и тогда с удовольствием моим ничто не в состоянии будет сравниться! Прощай».
Первым по прибытии «Азова» в Кронштадт побывал на нем командующий эскадрой адмирал Кроун, въедливый и дотошный старик. Корабль ему понравился, и адмирал на прощание пожал руку Лазареву:
– «Азов» ваш отличается примерной опрятностью и обращает внимание своею чистотой. Об этом я буду докладывать начальству!
Затем после череды мелких проверок «Азову» устроили депутатский смотр – высшую и самую строгую проверку в российском флоте. На палубу линейного корабля прибыл весь цвет тогдашнего адмиралитета: вице-адмирал Пустошкин – герой Очакова и Анапы, контр-адмирал Сорокин – боевой соратник знаменитого Ушакова, прошедший с ним все черноморские и средиземноморские бои, генерал-интендант Головнин, знаменитый российский мореплаватель, и прочие не менее в своем деле сведущие. Целый день продолжался вымотавший всех – и проверяющих и проверяемых – смотр, пока вице-адмирал Семен Пустошкин наконец не объявил:
– Капитан, команда, да и сам корабль хороши, а нововведения на «Азове» придуманные, отмечаю особо, и полагал бы полезным на всем флоте использовать!
И уж в довершение всего посмотреть новые пополнение своего флота приехал сам император Николай I. И ему «Азов» с «Иезекилем» тоже пришлись по душе.
Лишь к ноябрю высокие начальники оставили прибывшие корабли в покое и команды смогли свободно вздохнуть. И «Азов» и «Иезекиль» были определены в состав бригады 74-пушечных линейных кораблей под командой контр-адмирала Логина Гейдена. Впереди была очередная морская кампания.
В ходе нее предполагалось продемонстрировать средиземноморским державам Андреевский флаг.
– Чтобы, ежели кто забыл, то вспомнил, а ежели кто и не забыл, то чтобы помнил и далее! – решил молодой император и велел звать к себе знаменитого кругосветчика и открывателя Антарктиды Фаддея Беллинсгаузена.
Когда капитан-командор прибыл, то ему было велено готовить к средиземноморскому плаванию фрегаты «Константин» и «Елена». Команды же укомплектовать офицерами и матросами гвардейского экипажа.
– Пусть проветрятся, а то у них от безделья одни революции на уме! – резюмировал Николай I.
Но вначале на фрегаты была возложена секретная и чрезвычайно важная миссия. Они должны были доставить английским банкирам 174 пуда (почти три тонны!) русского золота. Справившись с этой задачей, фрегаты вернулись в Кронштадт. Затем