и «Громоносец» взял курс в открытое море.
Собравшиеся по берегам люди всматривались в уходящий пароход. Что привезет он им обратно: мир или войну?
На траверзе Константиновского равелина набежавшая волна качнула пароход.
– По крайней мере, за время этого вояжа я осмотрю подступы к Константинополю: как знать, не придется ли нам вскоре его штурмовать! – поделился своими мыслями с Корниловым Непокойчицкий, схватившись за поручни ходового мостика.
– Меня, скажу прямо, больше интересуют берега Босфора и береговые форты! Может быть, и нам придется высаживать десант! – ответил Непокойчицкому Корнилов. – Во всяком случае, нам обоим есть чем заняться!
– Господа! – обратился к стоявшим поднявшийся на мостик адъютант князя подполковник Сколков. – Их сиятельство просит вас в салон отобедать!
– Султан Абдул-Меджид царствует, но не правит! – делился своими мыслями за обедом в салоне Меншиков. – Он слаб как монарх и всегда находится в плену интриг, сплетен и слухов. Это и облегчает, и затрудняет нашу задачу. Удастся ли нам перешептать английских и французских шептунов, вот в чем вопрос!
«Громобой» плавно качало. Чтобы тарелки обедающих не скользили по скатерти, вестовые ее предварительно намочили, но помогало это мало. И если привыкший к качке Корнилов весьма ловко управлялся со своими приборами, то у Меншикова и Непокойчицкого с этим были проблемы.
– Увы, – иронизировал князь, пытаясь уже не в первый раз зачерпнуть из ускользающей от него тарелки, – мы призваны решать судьбы мира, но не можем порой даже накормить самих себя!
28 февраля «Громоносец» причалил к пристани у дворца османлисов Топхане. Капитан-лейтенант Керн выполнил маневр безукоризненно, чем заслужил одобрительный кивок Меншикова. С береговых фортов российский пароход приветствовали салютом. Наши отвечали.
На берегу Меншикова с криками радости встречала огромная толпа греков, болгар и сербов, живших в турецкой столице. Встречавшие порывались было нести князя на руках, но Меншиков вежливо отказался от такой чести и предпочел коляску.
Так началось посольство, которому предстояло занять особое место в российской истории.
Свой первый визит Меншиков нанес великому визирю Мехмету-Али. На востоке все важные дела принято решать без спешки, а потому во время первой встречи говорили только о здоровье императора и султана и их близких, пили кофе да курили кальян.
Второй визит, согласно церемониалу, Меншикову надлежало сделать министру иностранных дел Фуад-эфенди, известному русофобу и англоману.
Турки готовились к приему русского посла весьма тщательно. Апартаменты министра подготовили к приему со всей пышностью, когда вдруг стало известно, что визита не будет. Удивленный великий визирь отправил к князю справиться о причине такого решения.
В ответ Меншиков объявил:
– К Фуаду-эфенди я не намерен ездить вообще, как и не желаю иметь с ним никаких дел.
– С кем же вы намерены вести переговоры? –