убей, ничего не слышу, дорогой кум, – пошутил флибустьер. – С вечера умолкли и лягушки, которые лают не хуже собак, и жабы, бубнящие, словно из бочки.
– Твой кум слышал, как кто-то раздвигал ветки.
– Значит, белый кум глух как тетерев.
– Тихо!.. Слышишь?.. Хрустнула ветка.
– Ничего не слышу, но раз ты говоришь, значит кто-то сюда лезет.
– Верно, кум.
– Кто бы это мог быть?.. У черного кума глаза, случайно, не кошачьи, не видят ли они в темноте? Тогда бы мы горя не знали.
– Видеть не вижу, но чувствую, что к нам кто-то подбирается.
– У меня аркебуза наготове. Молчи, послушаем.
– Ляг на землю, белый кум, или нас подстрелят из лука.
– Спасибо за совет. Вот уж нет охоты получить отраву в брюхо.
Растянувшись на траве, они знаком велели Ван Штиллеру, караулившему с противоположной стороны, последовать их примеру и затаились с оружием в руках.
Один или несколько человек осторожно крались к лагерю. В зарослях, шагах в пятидесяти от флибустьеров, время от времени колебались листья и слышался хруст веток.
Ясно было, что враги старались незаметно подобраться к лагерю и пустить в ход стрелы.
Африканец и флибустьеры, почти целиком скрытые травой, не двигались, ожидая появления индейцев, чтобы открыть огонь. Внезапно Кармо подскочил, словно озаренный блестящей идеей.
– Кум, – спросил он, – как ты думаешь, они еще далеко?
– Индейцы?
– Да, отвечай поскорее!
– Они еще в зарослях, но если будут двигаться так же, то через минуту будут на опушке.
– Этого вполне достаточно. Ван Штиллер, кинь-ка мне твою куртку и берет.
Тот поспешил выполнить его просьбу, справедливо полагая, что раз уж Кармо просит у него одежду, то в этом есть настоятельная необходимость.
Флибустьер тоже снял с себя куртку. Набрав побольше веток, он кое-как связал два куля, напялил на них куртки, а сверху приладил береты.
– Готовое дело, – сказал он, растягиваясь рядом с африканцем.
– А куманек хитер, – промолвил, смеясь, африканец.
– Без этих чучел индейцы того и гляди угодили бы в Корсара или каталонца. А так оба могут спать под надежной защитой.
– Тихо, кум, идут…
В воздухе просвистели стрелы, и три или четыре из них вонзились в чучела.
– Я готов. Эй, Ван Штиллер, подкинь-ка еще горстку перца.
Тот собирался было привстать, но вынужден был снова пригнуться. В воздухе просвистели стрелы, и три или четыре из них вонзились в чучела.
– Напрасно стараетесь, голубчики. Зря только яд переводите, – пробормотал Кармо. – Высуньтесь-ка хоть на минуту, чтобы можно было вам всыпать.
Видя, что никто не подает признаков жизни, индейцы выпустили в чучела еще семь или восемь стрел, затем один из них, видимо самый храбрый, выскочил из кустов, размахивая своей грозной палицей. Подняв аркебузу, Кармо взял его на мушку. Он собирался было выстрелить, как вдруг