ни за кого не хочу выходить замуж! – твердо сказала она.
Вырвавшись из его объятий, она поспешила в апартаменты королевы. Будь он проклят! Почему он так уверен в ней? Она сама в себе не уверена. Он даже не потрудился сообщить ей, что отправляется в Клерфилд. Однажды его просто не оказалось дома, а когда она спросила Виллоу, та тоже не знала, куда он подевался.
– Очень похоже на Патрика, – заметила Виллоу. – Он всегда был бродягой.
Не правда ли, слабое утешение! Почему с Патриком так трудно: он менялся тогда, когда ей хотелось, чтобы все оставалось без изменений! Он был ее лучшим другом, и ей нравилось это. Она смущалась, когда он нашептывал ей ласковые слова и целовал в ухо. Она чувствовала себя так… необычно, как будто бы она была не Валентиной Сен-Мишель, а кем-то еще.
– О, леди Бэрроуз! – окликнула ее Бет. – Сегодня вечером будет небольшой праздник с танцами! Королева говорит, что мы должны надеть самые красивые платья!
– А ваше самое красивое платье уже вычищено и выглажено, госпожа Стенли? – спросила Валентина Бет, обнимая ее. – Можете отложить шитье, мои девочки. Если ее величеству мы в настоящее время не нужны, можно заняться туалетами для сегодняшнего вечера.
Королеве они в самом деле были не нужны. Она с жадностью ела изумительный суп из большой миски, которую ей прислал повар, и с огромным интересом рассматривала пирог со сливовым вареньем на приставном столике. Ее настроение поднялось, и она махнула фрейлинам, отпуская их.
В этот вечер, находясь по-прежнему в приподнятом настроении, Елизавета Тюдор развлекла двор, весело и живо играя на своем надушенном спинете[26]. Многие из присутствующих никогда не слышали, как она играет, и были поражены мастерством королевы. Потом были танцы, потому что королева всегда любила танцевать. Было время, когда она танцевала каждый танец, но сейчас была не в состоянии скакать весь вечер. Одетая в белый бархат, расшитый золотом, жемчугами и рубинами, с ярко-рыжим париком на голове, королева танцевала «спаниш пэник», шумный живой танец, сопровождаемый многочисленными притопываниями и прихлопываниями. Несмотря на возраст королевы, никто не танцевал его лучше, чем Елизавета Тюдор. Она шла в паре с сэром Уолтером Рэлеем, печалясь про себя о смерти сэра Кристофера Хаттона, изумительного танцора и ее любимого партнера в течение многих лет.
Потом последовала напоминающая вальс лаволта. Валентина, которая танцевала «спаниш пэник» с Патриком, неожиданно оказалась лицом к лицу с Томом Эшберном, графом Кемпом. Когда заиграла музыка, граф элегантно расшаркался перед ней, и она присела перед ним в реверансе.
«Божественная», – пробормотал он достаточно громко, чтобы она услышала. Валентина не могла сдержать улыбку. Краем глаза она увидела Патрика, танцующего с маленькой Бет Стенли, которая смотрела на него с обожанием. Лорд Бурк был явно раздосадован.
Когда танец кончился, Том Эшберн схватил Валентину за руку и повел в картинную галерею.
– Я неделями пытался привлечь ваше внимание и остаться наедине с вами, – тихо сказал он. – С вами трудно иметь дело, мадам. Разве