Голые не лгут. Александр Николаевич Лекомцев

– это не главное. И я всегда буду ратовать за высокую мораль и нравственность.

      – Даже стоя на четвереньках на перроне большого вокзала?

      – Брось, говорить гадости, Аркадий! Я же не на вокзале, а с тобой… Это совсем другое дело.

      – Беру свои слова назад. На вокзале ходить без одежды – не совсем прилично. Пусть так поступают нудисты. Их такое… завораживает.

      – Не будем о гадостях. Я сейчас поняла самое главное.

      – Что-нибудь опять из Теории Относительности?

      – Да, почти что так,– она бесцеремонно схватила его за ещё не совсем поникший фаллос и таинственным голосом произнесла. – Он у тебя какой-то кривой, в левую сторону.

      – И что из того, что кривой! Ведь нам из него не стрелять, Ирина! Да и не только из него… Это ведь не автомат Калашникова тоже. Или я ошибаюсь?

      – В данном случае ты, Аркаша, прав. Это не автомат, но оружие очень скорострельное и… автоматическое. Но не критикуй больше наших депутатов. Они ведь такие хорошие. Такие милые…

      – Когда спят на заседаниях… Но то, что у нас с тобой, Иришка, всё отлично состыковалось, это не их заслуга. Это заслуга даже, конкретно, не твоя и моя.

      – А чья же? – Она явно удивилась. – Американского президента, что ли?

      – Тут заслуга,– он поднял вверх указательный палец,– наших с тобой половых органов. Они исправно… работают.

      Палахов нежно прикоснулся к её плечу рукой. Потом очень быстро оделся и пересел к столику и, буквально, уткнулся носом в кроссворд.

      При этом справедливо заметил:

      – Да, именно так. У нас с тобой всё впереди, Ирочка. Как и должно быть… у нормальных людей.

      – Я верю, что ты, Аркаша, настоящий офицер и сдержишь слово. До конца нашей поездки я рассчитываю на самые тёплые отношения к себе с твоей стороны.

      – Разумеется, Ирочка. Я ведь не садист и не половой извращенец. Будем активно… сотрудничать с помощью наших организмов. Мы с тобой едем до Владивостока, до конца. Посмотри, какой за окном пейзаж! Всё у нас впереди, но… потом.

      – А сейчас? Может, ещё успеем.

      – Успеть можно… А можно и не успеть. И нас с вами застанут, совсем юные и неискушенные в дорожном разврате люди. Застанут, обратите внимание на игру слов, не за мытьём посуды.