что они там сделали?
Грейс с упреком уставился на друга:
– Ты все свои знания получил из кино? Историю никогда не учил?
Брэнсон воинственно пожал плечами:
– Еще как!
Грейс замедлил запись. Гленн Брэнсон на экране спросил, когда Бишоп в последний раз видел свою жену.
Грейс остановил кадр.
– Теперь сосредоточься, пожалуйста, на его глазах. Сосчитай, сколько раз он моргнул. Сосчитай, сколько раз он моргает в минуту. У тебя на наручных часах есть секундная стрелка, как на контрольной панели в НАСА?
Брэнсон взглянул на свои часы, озадаченный вопросом. Это был потрясающий большой хронометр с таким количеством циферблатов и кнопок, что Грейс иногда гадал, имеет ли приятель понятие о назначении хотя бы половины из них.
– Где-то тут есть, – пробормотал он.
– Хорошо, так начинай считать.
Гленн немного повозился с часами. Потом на экране в комнату вошел Рой Грейс и начал расспрашивать Бишопа:
«– Где вы сегодня ночевали, мистер Бишоп?
– В своей лондонской квартире.
– Это может кто-нибудь подтвердить?»
– Двадцать четыре! – объявил Гленн Брэнсон, переводя глаза с монитора на часы и обратно.
– Точно?
– Да.
– Хорошо. Считай дальше.
Грейс на экране спросил:
«– Во сколько вы нынче утром пили чай в клубе?
– В девять с небольшим.
– Ехали сюда в машине из Лондона?
– Да.
– В котором часу выехали?
– Около половины шестого».
– Снова двадцать четыре!
Грейс остановил запись.
– Интересно.
– Что именно? – уточнил Брэнсон.
– Это эксперимент. Я вычитал однажды в журнале по психологии, на который подписываюсь, что, по данным, полученным в одной университетской лаборатории, кажется в Эдинбурге, люди, говоря правду, чаще моргают, чем когда лгут.
– Да?
– Когда говорят правду, моргают 23,6 раза в минуту, а когда врут – 18,5. Фактически установлено, что лжецы сидят очень спокойно – им приходится напряженнее думать, чем тем, кто говорит правду, – а когда мы напряженно думаем, то замираем.
Грейс снова пустил картинку.
Брайан Бишоп вскочил, замахал руками.
– Все время двадцать четыре, – сообщил Брэнсон.
– И все время в движении, – добавил Грейс. – Похоже, говорит правду.
Впрочем, ему отлично известно, что это лишь косвенный признак. Он уже ошибся однажды, истолковывая телодвижения, и был жестоко наказан.
Пресса называет август мертвым сезоном. Когда парламент на летних каникулах, а полмира в отпусках, новостей практически нет. Газеты нередко раздувают мелочи, которые в другое время вообще не попали бы на их страницы, и страстно жаждут серьезного преступления – чем страшней и ужасней, тем лучше. Только преступники не берут отпусков и не придерживаются общепринятого рабочего графика.
Не считая меня самого,