по работе? – не выдержал кто-то. – Нам, что же, и по работе друг другу пару слов сказать нельзя?
– Работать вы должны уметь и без пары слов. Не нужны никакие слова, если каждая четко знает, что должна делать. К тому же многие туристы понимают по-русски. И ваши разговоры во время обеда им ни к чему. Особенно это первой станции касается. Зотова, слышишь меня?
– А чего сразу первая станция? – вскинулась Светка. – Что мы, особенные?
– На этот рейс да. Ты ведь уже в курсе, кто у вас будет во вторую посадку?
Судя по лицу, у Светки появились нехорошие опасения. И, как оказалось, не зря.
– Нет, Андрюшенька, я не в курсе. Кто бы мне сказал? У вас ведь, у начальства, вечно от нас, бедненьких, секреты.
– Что ты, Светик! – Володин скроил в ответ совершенно сиропную физиономию. – От тебя у нас секретов нет. Ты же знаешь, как я к тебе прекрасно отношусь. Вы ведь целые сутки практически отдыхали – с пустой второй посадкой-то.
– А теперь? – пискнула со своего места Женечка-тихоня, тоже почуяв неладное.
– А теперь будете работать как все. В две посадки.
– А откуда туристы возьмутся на вторую посадку?
– Уже взялись. С берега, откуда же еще. Сегодня перед отправлением заселились.
– Наши, что ли? – прошептала Светка.
Володин был доволен произведенным эффектом.
– Правильно, Светик! Ты меня снова радуешь своей сообразительностью. Наши. Русские. Целых восемнадцать человек.
– Е-мое! – завопила Зотова дурным голосом. – Пристрелите меня! Ну, спасибо тебе, Андрюша, за такую посадку! Восемнадцать русских и два стола переводчиков. Теперь я вижу, как ты ко мне относишься. Большей гадости и придумать нельзя.
– Да ладно тебе, – Володин, кажется, испугался такой бурной Светкиной реакции. – Что я мог сделать?
– Ты мог их хотя бы по разным станциям рассадить. Зачем всех к нам-то?
– По разным станциям их нельзя – это одна компания. Это заранее было оговорено. У них и каюты рядом.
– Пипец! – Светка ткнулась лицом в ладони и начала раскачиваться и причитать: – Да что же за жизнь у меня такая гадская? Почему все шишки вечно мне? Все люди как люди – у них бабушки швейцарские кушать будут – а я как сирота. Не видать мне ни чаевых, ни спокойной жизни…
– Зотова, прекрати этот цирк, – недовольно скривился Володин.
Но Светку так легко заткнуть еще никому не удавалось.
– Цирк еще и не начинался. Цирк сегодня за ужином начнется. Восемнадцать человек русских – это же просто удавиться!
Расходились мы потрясенные до глубины души. Светку было жалко, а помочь ей нельзя. Разве что предложить ей поменяться на этот рейс. Но, во-первых, жалко Зотову было не настолько, чтобы взамен ее головы подсунуть под топор собственную. А во-вторых, Нечипорук на это никогда не согласится: дисциплина есть дисциплина, и исключений быть не должно. Начальство расписало нас по станциям, и нечего самодеятельностью заниматься.
Светка