нежными родителями. Рассмеялся и Павел Иванович, и строгая Анна Петровна, и даже смущенная, робкая Лиза невольно улыбнулась.
Не смеялась только одна Мэри. Ей было не до смеха. Дрожа от волнения и злости, стояла она перед Павлом Ивановичем и спрашивала прерывающимся от гнева голосом:
– Что же это такое? Неужели это правда? Неужели вы хотите взять первую попавшуюся девчонку на мое место? А мне что прикажете делать? Я три года играла у вас одни только главные роли. Не могу же я играть после этого чуть ли не служанок…
– Нет, ты будешь изображать колдуний и злых волшебниц, а вовсе не служанок, – пропищал Павлик. – Ты мне сделала больно… Она мне сделала больно, – объявил он матери. – Она разозлилась и трясла меня так сильно, что я думал, у меня оторвется голова.
– Что? Что такое? – вскричали в один голос и директор, и его жена. – Ты смела обижать Павлика? Нашего Павлика, который так слаб, что не может прожить дня без лечения…
– И без пастилы, – прибавил тихонько маленький лакомка, заранее облизываясь при мысли о том, что Костя Корелин давно уже на пути за вкусным лекарством.
Но на этот раз ни отец, ни мать не обратили внимания на его замечание. Возмущенные до глубины души поступком Мэри, они с минуту смотрели на нее такими глазами, точно собирались ее съесть. Наконец, Анна Петровна взяла девочку за руку и повела ее к дверям, говоря ей гневно и сердито:
– Скверная, злая девчонка! До сих пор я была слишком снисходительна к тебе, старалась не замечать многих твоих дурных поступков, но теперь, когда я знаю, что, помимо всего остального, ты еще обижаешь бедного беззащитного малютку, я не хочу больше потакать твоим выходкам. Все твои роли я с сегодняшнего же дня передаю новенькой пансионерке, а ты ступай тотчас же в «темную» и сиди там до тех пор, пока я тебя не выпущу оттуда. – И, слегка дотронувшись рукой до спины Мэри, Анна Петровна Сатина вытолкнула девочку из классной.
Тотчас по уходе Мэри, Павел Иванович подошел к шкапу, где лежала целая груда книг и тетрадей за стеклянной дверью, и, отобрав в нем несколько тетрадок, вручил их Лизе.
– Вот тебе работа, девочка, – сказал он. – Будь прилежной и толковой. Марианна покажет тебе, как надо учить роли. С этого дня прежняя принцесса Мэри развенчана за ее злое сердце и дурной характер, и ты будешь на ее месте. По твоему умному лобику я вижу, что ты отлично все поймешь и, пожалуй, уже в скором времени ты в состоянии будешь заменить Мэри. С таким кротким личиком тебе нетрудно будет изображать добрых и хороших людей… Так ли я говорю, друзья мои? – обратился он к остальным детям.
– Так, Павел Иванович, – весело подхватили дети, которым сразу понравилась их новая маленькая подруга.
– Ну, вот и отлично. Да здравствует Лиза! – вскричал господин Сатин. – Или нет, – поправился он, – ведь у нее должно быть другое имя для театра. Лиза – это звучит слишком просто. Пусть она у нас в кружке впредь называется Эльзой. Мы так и будем знать, что у нас теперь новая артистка Эльза. И так,