у альвов, сквозь нее просвечивались голубоватые жилы вен – и так же болезненно худой. Сквозь тонкую кожу виднелись ребра и спинные позвонки. Пытаясь разглядеть его, я зашла спереди и ужаснулась, заглянув в его полностью черные глаза. Они не имели белков – это были две черные пропасти. Он был ужасен – безумные воспаленные глаза, прямой, чуть горбатый нос, высокие скулы, бледные, обескровленные губы. Внезапно он улыбнулся и произнес:
– Ты пришла меня убить?
Я оцепенела, не зная, что ответить, не зная, что делать. Он оперся своими худощавыми руками об поверхность стола и встал, отодвинув стул. Я отшатнулась, испугавшись его вида. Он удивленно посмотрел на меня, слегка поджав губы. Овладев собой, я протянула ему свою ладонь:
– Пойдем, нужно покинуть это место.
Он отрицательно покачал головой:
– Мне нельзя покидать это место.
Его речь была немного замедленной, как будто ему было трудно выговаривать слова. Он слегка пошатнулся, но вновь обрел равновесие, вцепившись в спинку стула. Я обратила внимание, что его тонкие пальцы оканчивались длинными, загнутыми ногтями, с желтоватым оттенком.
– Пойдем – больше никто не помешает тебе уйти отсюда…
Он встряхнул головой, отчего его волосы упали на лицо.
– Я не покину это место!
Отчаяние охватило меня, я не знала, что делать дальше.
– Ты можешь быть свободен, тебя отведут в более безопасное место, где ты научишься управлять своей силой.
Мужчина горько рассмеялся, и хриплые звуки наполнили своды его обители.
– Этой силой нельзя управлять…, – от безысходности он развел в разные стороны руки, – она не управляемая, она заполняет всего тебя, делая все вокруг несущественным, не нужным. Ты только можешь ощущать ее мощь и осознавать, как все мелко перед ней, в особом случае ты сам!
Пытаясь его успокоить, я подошла к нему, и, преодолевая свой страх, дотронулась до плеча. Он вздрогнул от прикосновения, но не отстранился.
– Как тебя зовут?
Мужчина недоуменно взглянул на меня.
– Кого?
Медленно, стараясь, чтобы он осознал смысл сказанного, я повторила:
– Как, тебя, зовут?
– Меня?… Я никто, у меня больше нет имени, нет прошлого, нет будущего – есть лишь это жалкое существование. Все, что помнил – все это исчезло, не оставив после себя ни следа.
– Но у тебя должен быть хоть кто-то?
Он печально улыбнулся и повернул в мою сторону голову:
– Нет… Они умерли, все они умерли… У меня осталось только это, – и мужчина обвел взглядом всю комнату.
– Все можно изменить!
– Нельзя… Это уже свершилось и ничего нельзя исправить. Существует лишь один выход для меня – смерть!
Я отшатнулась от него:
– Это не выход – это жалкий побег от реальности, из жизни.
– Как же ты не поймешь! Это не жизнь: каждый день видеть эти стены,