внимательнее следить за аксессуарами.
– А… – Она беспечно махнула рукой. – Пусть.
– Мочки порвешь.
– Заживут.
И возразить ведь нечего. Заживут конечно же. Еще можно обратиться к пластическому хирургу, хорошему знакомому нашей хозяйки, и, буде после естественного заживления останутся шрамы, все аккуратненько зашлифовать. Кстати о хирургии. Если чревоугодие пойдет набранными темпами и дальше, мне самому светит проведение липосакции, потому что за последнюю четверть часа желание перестегнуть ремень на другую дырочку приходит все чаще и чаще.
– Не фиг жрать перед сном. Особенно капусту.
Прочитала-таки. Браво. Хоть я и не прятался нарочно, на самом виду воспоминания о сытном ужине тоже не лежали. Интересно, как она фильтрует чужие мысли? Осознанно или случайным образом? У меня свои методы чтения, возможно в корне неправильные, а возможно единственно верные для моих способностей, и хотелось бы избавиться от этого чувства неопределенности, по крайней мере, для того, чтобы спокойно исполнять свою работу. Но сейчас задавать любые вопросы бесполезно и бессмысленно, потому что, хотя Ева и медиум, но все еще латентный. И слава господу! Как только дар то ли небес, то ли преисподней окрепнет и наберет силу достаточную, чтобы заявить о себе внешнему миру, девочке предстоит много обременительных занятий, начиная от посещения официальных инстанций и заканчивая внесением корректив в личную жизнь. Причем последними пренебречь будет попросту невозможно.
– Кстати о еде. – Я протянул Еве бумажный пакет, наполняющий пространство прихожей ванильно-коричным ароматом. – Фрау Ксана оказала нам любезность, поделившись вечерним кухонным рукоделием.
Девушка не преминула сунуть внутрь свертка не только нос, но и любопытный взгляд.
– Мм, какая вкуснятина!
– Это называется «плюшки».
– Плу-у-ушки… – Исковеркав на любимый манер незнакомое слово, фройляйн Цилинска мечтательно облизнулась и тут же недоуменно сдвинула брови: – Ты еще здесь? И даже чайник не поставил? Пресвятая Дева, ну почему мужчины такие… такие… такие…
Оправдания не были бы приняты в любом случае, а объяснения и подавно, поэтому я предпочел аккуратно завершить ритуал собственного освобождения от верхней одежды, между делом прислушиваясь к доносящимся с кухни недовольным возгласам белокурой ворчуньи. Промедление грозило существенным сокращением предназначавшейся мне порции лакомства, но удовольствие наблюдать перепачканные сахарной пудрой губы и кончик остренького носика того стоило. В конце концов, если станет совсем невтерпеж, напрошусь к соседям на ужин еще раз. Все равно того количества еды, что ежедневно готовит фрау Ксана, с лихвой хватит и хозяевам, и гостям.
По документам, которые мне доводилось видеть, пышнотелая и на загляденье черноволосая для своих вполне уже взрослых лет домработница семьи Эйлер звалась Оксаной Олешко. Даже для Ройменбурга славянское имя – редкость, а история появления