для всех.
А потом настало время заключить мир с исламистами. Или хотя бы с кем-то из них.
Стремясь сохранить стабильность в стране, король Иордании давно поддерживал непростой союз с религиозными фундаменталистами, позволяя им голосовать в парламенте, и продвигал реформы с осторожностью, чтобы не оскорбить консервативное, по сути своей еще племенное общество. Король Хусейн полагался на исламских имамов в шестидесятые – семидесятые годы, рассчитывая, что они помогут ему победить угрозу со стороны марксистов и панарабских националистов. Многие из этих клерикалов пришли в ярость, когда Хусейн в 1994 году заключил мир с Израилем, и все же королю удалось сохранить хорошие отношения с наиболее заметной исламистской группой Иордании, “Братьями-мусульманами”*, которых он превозносил как “стержень страны”.
Новому королю предстояло испробовать тот же подход. Через несколько недель после коронации Абдалла пригласил лидеров “Братьев-мусульман”* в свою горную резиденцию на неофициальную встречу. Представители духовенства явились во дворец – в развевающихся балахонах, тряся бородами – со списком жалоб на притеснения известных исламских активистов. Они ворчали по поводу цензуры в средствах массовой информации и мудреных законов о выборах, которые, по их словам, призваны были не допустить политических кандидатов от “Братьев”* в парламент. Абдалла вежливо выслушал жалобы и в конце встречи предложил своим гостям неожиданный подарок: правительство немедленно освободит шестнадцать активистов “Братьев-мусульман”*, которых отправили в тюрьму после уличных протестов. Посетители, кажется, были очарованы; потом они рассказывали репортерам, что новый король – друг исламистов. “Ваше величество, мы с вами, как один человек, единое тело, которое доверяет вам”, – сказал Абдалле лидер “Братьев”*.
Если бы все было так просто! Несмотря на риторические жала, время от времени вонзаемые ими в монархию, “Братьямусульмане”* являлись, по сути, частью иорданского истеблишмента. Другие исламисты не соблазнились бы освобождением горстки заключенных или туманными обещаниями расширить электорат. Мусульмане хотели влиять на управление страной, пусть сами и не имели единого мнения о том, как именно влиять.
Абдалла был нацелен на результат, на продуктивность. В нескольких интервью молодой правитель говорил о своем желании видеть, как Иордания превращается в настоящую конституционную монархию, во главе которой номинально стоит король, но управляет которой премьер-министр, избранный заседающими в парламенте представителями народа. Однако советники Абдаллы настаивали, что реформы должны продвигаться потихоньку. В стране, где демократия еще не укоренилась, попытка слишком быстро совершить масштабные перемены может привести к обратному результату, указывали они. У исламистов же огромное число последователей,