Ты достанешь блокнот и будешь работать – до того предела, пока не отточишь своё мастерство копировать образ; до того предела, когда человек становится богом.
Таксист обернётся. Затем – снова возвратит глаза дороге; он будет бубнить что-то на непонятном тебе языке. Ты подумаешь: «У него явно не всё хорошо с документами». Ты обратишь внимание, как он смотрит на частые полицейские патрули. Подумаешь: «Наверняка, он живёт в постоянном страхе». А значит у него проблемы – и с жильём, и с деньгами; а значит – и с долгами. Тебе станет жаль его. Перед тобой будет мелкая часть жизни одного человека, прочитать которую, однако – возможно даже по малейшему её фрагменту: одному случайному взгляду, жесту, намёку – как голограмму.
– Останови здесь, – скажешь ты ему.
– Но мы ещё не приехали.
– Всё равно – здесь.
– Как скажешь, шеф.
Перед тем, как уйти навсегда – ты спросишь:
– Откуда ты?
Он гордо ответит:
– Из свободной республики Каталонии. Я родился в Барселоне в 2001 году и мог видеть, как самая красивая и славная в мире страна отважно сражается за свою заслуженную независимость с проклятыми еспаньолс (испанцами – каталанский) в Барселоне, Мадриде, Брюсселе и…
– Но что ты тогда делаешь здесь?
Он пожмёт плечами в ответ на твой вопрос и скажет только:
– Времена…
Каталония – далеко не счастливая страна.
Дождь к тому моменту – давно пройдёт. Ты будешь идти по мокрому асфальту по одному тебе известной дороге, на которой, поделай ты – ни одна душа не найдёт тебя. Но цель у тебя будет одна – дом – только домой. И самое время будет из одного мира очутиться в другом. Потому что твой дом – тот ещё притон. И вдыхая бензиновый ветер – ты остановишься у порога общежития фрау Мушкель. И, улыбаясь, высоко подняв подбородок – богатый бедный художник – ты войдёшь в свой дом.
Надрыв Первый
Кто сможет сказать, что ты не любил свой город?
Кто сможет сказать, что ты не любил свой родной дом – да почти все, кто хоть немного поговорит с тобой. Но это будет ошибкой – ведь почти все твои слова нужно понимать с точностью до наоборот, не так ли? Ты искренне будешь любить место, в котором ты провёл много лет твоей независимой жизни; хоть и больше всего – ты будешь хотеть увидеть этот дом в огне.
Стоит тебе только переступить порог, как тебя встретит хозяйка.
– Здрасьте, – скажешь, притворно поджав губки.
– Снова припёрся! И снова без денег, мерзавец. Очи мои век тебя не видели бы, бандит ты эдакой – подлец вонючий засранец!
Ты не скажешь ни слова – вместо этого, ты отсчитаешь пять счастливых купюр со своей пачки и протянешь хозяйке, которая станет:
– Ах, как бы я жила без тебя родной! Иди – иди сюда, сладкий – поцелую! Поцелую, зайчик мой родненький-ий-ий-ий!
Именно станет, потому что каждое её слово – каждый звук будет подчёркнут действием, полным такой искренней