* *
А Борис находился в состоянии, которое можно было назвать легким шоком.
Когда он приказал Майи раздеваться, то ожидал сопротивления. И никак не думал, что она покорится. Он приготовился сломить девушку, подчинить своей воле, но она, видимо, понимая это, решила не спорить.
И Борис не ожидал, что раздевание Майи превратится для него в сущий кошмар.
Он видел, что творится с её телом. Как она нервничала. Её движения были неуклюжи. Несмотря на колкие слова, она испытывала неловкость от того, что обнажалась перед мужчиной. Её хлопковое белье было нежно-розового цвета и комбинировало с кружевом. Сочетание невинности и сексуальности.
А уж когда она встала на колени…
Кружево обтянуло её полные ягодицы, скрывая сокровенную тайну. Рыжеватые волосы выбились из прически и теперь упали ей на лицо.
Ещё никогда ни одна женщина не была для него столь желанна. Изгибы её тела сводили с ума. Ладони жгло от желания почувствовать шелковистость грудей, которые он смог увидеть мельком, до того, как она повернулась к нему спиной. Он едва ли ни ощущал, как они наполняют его руку, а напрягшийся возбужденный сосок требует его ласк.
Только – возбужденный ли?
Где-то в отдаленном подсознании промелькнула мысль, что возбуждения здесь нет ни на йоту. Одна обреченность.
Да, ему безумно нравилась та поза, в которой она сейчас стояла. И, да, именно так он предпочитал брать любовниц. Никогда не задумываясь о том, что, возможно, таким образом пытается избежать с ними более близкого контакта, не желает видеть их лица и глаз. Для него имело значение только тело. И любовницы давали ему его, сексуально выпятив попки и призывно изогнувшись.
Майя стояла по-другому. Её тело было сжатым. И она не сняла нижнего белья.
На одно мгновение Борис прикрыл глаза. Где-то глубоко внутри него зарождалось робкое сомнение – а стоит ли его страсть её боли и страха? Ведь он уже признался себе, что она отличается в его восприятии от других девушек, что она пробуждает в нем чувства, давно забытые и уже почти незнакомые.
Но тут он вспомнил, с какой жадностью на неё смотрели мужчины в вестибюле, и собственник взревел в нём.
Она его!
Ему необходимо оставить на ней свой запах!
Чтобы никто не смел даже помыслить прикоснуться к ней!
Он возьмет её, а потом…
А потом сумеет разбудить в ней страсть к себе.
И Борис сделал шаг в её сторону.
Её плечи опустились ещё ниже.
Но он, ослепленный вожделением, не желал ничего замечать. Его член налился кровью, и, чем ближе становилась её плоть, тем сильнее он пульсировал.
Внезапно мужчина остановился.
– Проклятье! – вырвалось у него, и он резко развернулся на каблуках.
И почти сразу же раздался требовательный стук в дверь.
Он почувствовал приближение гостей ещё до того, как они остановились около его номера. Вот уж никак не ожидал, что ему помешают подобным образом!
– Накинь на себя что-нибудь, – сказал Борис Майе, направляясь к двери.
Её