на плот.
Фигура лодочника Василия показалась нам далеко не презентабельной. Сухое лицо, на котором двигались все мускулы, было покрыто веснушками. Один глаз затянут бельмом, отчего Василий глядел, чуть наклонив голову к правому плечу. Это накладывало на всю его физиономию печать хитрости, лукавства.
Он подошел к лодке.
– Вы, что ль, меня спрашивали?
Мы объяснили, что нам нужно, и начался осмотр лодки.
Василий подозвал к себе дюжего мужика, починявшего на берегу ялик, и с его помощью втащил нашу шлюпку на плот.
Кривой принялся обозревать ее со всех сторон. Он ощупывал каждую доску, всюду остукивал лодку, прикладывался ухом к килю и снова стучал. Потом поскоблил в некоторых местах краску, покивал рыжей головой, бормоча себе что-то под нос.
Мы стояли возле. Володька облокотился на ружье и замер в горделивой позе, не трогаясь с места.
Шлиссельбург еще спал. Только несколько барочников вылезли из баржи и завтракали перед началом работы, да подъезжали к Неве бочки за водой.
Осмотр лодки кончился. Василий вскинул на нас быстрый, бегающий взгляд. Один его глаз на секунду остановился на Володьке, скользнул с какой-то неуловимой усмешкой по моей фигуре и забегал по сторонам, а второй оставался спокойным, отчего лицо лодочника казалось раздвоившимся: одна половина живая и быстрая, передергивавшаяся по сторонам, а другая мертвая и спокойная.
– Сколько за лодку-то?
Мы не имели ни малейшего представления о стоимости лодки.
– Сколько дашь?
– Твой товар – спрашивай! Я, может, рубль предложу. Ты цену говори.
– Пять рублей… – нерешительно протянул Володька.
Покупатель хитро усмехнулся, как-то особенно тряхнул головой и снова насмешливо посмотрел на нас.
– А где лодку слямзили?
Вопрос ошарашил нас.
– Как это слямзили? – проговорил Володька.
– Ну, украли – все одно… – торопливо кинул Василий.
Я возмутился.
– Как украли? Лодка наша!
– Ваша?
Лодочник бросил на меня острый взгляд своего одного глаза.
– А вы откудова?
– Из Беляева.
– А живете где?
Я назвал тетину дачу.
– Знаю, – буркнул подозрительный покупатель, его сомнения, видимо, рассеялись. – А только лодка пяти-то не стоит… Хошь зеленую?
Три рубля нам казались немалыми деньгами. Володька был явно не прочь уступить лодку за эту сумму. Он как-то нерешительно посмотрел на меня, потом на лодку.
– Давай четыре, – попробовал было поторговаться он, но очень слабо.
– Чего четыре? Бери зеленую… Больше не стоит… Видишь, поношенная лодка-то? Смотри, какой киль.
Лодочник говорил суетливо, торопясь, как будто «зубы заговаривал». Руки его беспокойно бегали по опрокинутой шлюпке, и гибкие быстрые пальцы барабанили по килю.
Киль у лодки был самый обыкновенный, ни капли не испорченный, да и вся она была еще прочная, почти новая. Однако под влиянием слов покупателя мы виновато поглядели на киль, словно