Иммануил Кант. Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения (сборник)
что он не протяжен и не находится в пространстве, что его существование не временное, что он не подлежит изменению (следствию определений во времени) и т. д. Но разве познание может состоять из одних рассказов о том, чего нет в представлении предмета, без указаний на то, что в нем содержится? Что рассудок, предоставленный самому себе, не может дать нам ничего более, это совершенно понятно: с одним чистым понятием рассудка я не могу представлять предмета, в котором оно осуществляется, если у меня нет наглядного представления: я мог, как мы видели выше, только сказать, что обыкновенное представление сюда не годится. К сверхчувственному предмету не может быть приложена ни одна категория, например понятие сущности, т. е. нечто такое, что может быть только подлежащим, но никогда сказуемым; ибо не имея возможности применить его к опытному представлению, я не могу знать, есть ли что-нибудь действительное, соответствующее этой категории. Но об этом впоследствии.
§ 24. Приложение категорий к предметам чувств вообще
Чистые понятия могут быть прилагаемы рассудком только к предметам чувственного представления, будет ли оно подобно нашему или нет – это все равно; сами по себе они суть простые умственные формы, которые не дают нам определенных сведений о предмете. Их синтез или соединение в них разнообразного содержания имеет дело только с единством самосознания и условливает познание априори, насколько оно зависит от рассудка, следовательно, познание не только трансцендентальное, но и чисто рассудочное. Мы знаем уже, что в нас есть априори известная форма чувственного представления, основывающаяся на страдательной способности представления. Рассудок как самодеятельность может определять наше внутреннее чувство, внося синтетическое единство самосознания в содержание представлений, и таким образом мыслить это единство как условие, которому должны подчиняться все предметы нашего (человеческого) представления. Таким образом, категории как простые умственные формы получают предметную реальность, т. е. могут быть прилагаемы к предметам, даваемым нам в представлении, но только как к явлениям, ибо одни только явления мы способны представлять себе априори.
Такой синтез содержания чувственного представления, возможный и необходимый априори, может быть назван фигурным (synthesis speciosa, figürlich); он отличается от синтеза содержания, который вообще предполагается в категории и называется рассудочным (synthesis intellectualis); оба – трансцендентальны, не только потому, что оба совершаются априори, но и потому, что условливают априори возможность других познаний.
Этот фигурный синтез должен быть назван трансцендентальным синтезом воображения, в отличие его от просто рассудочного, ибо отличительный характер первого есть первоначальное синтетическое единство самосознания, т. е. то трансцендентальное единство, которое мы мыслим в категории. Воображение есть способность представлять себе отсутствующий предмет. Так как всякое наше представление имеет