ожидать полковника Еременко, моего бывшего комбата, который сейчас пристроился на работу в здании напротив. Именно в этом заведении, мы договорились с ним сегодня встретиться во время его обеденного перерыва.
Третий день я нахожусь в столице, живу в гостинице, присматриваюсь к городу и прикидываю, что делать с деньгами и акциями, полученными от полковника. Деньги, понятно, частью лежат в банке, а частью у Егора Черносвита в поселке Гвардейский. С ними проблемы нет, эти суммы будут растрачены на мой дом, куда я свою будущую жену приведу, и на обзаведение хозяйством, а вот с акциями работать непривычно, хотя, что это такое, понятие имею.
Самая большая доля у меня в фабрике «Черносвит». Это тот самый заводик, который производит противопехотные мины МОН-50 и ОЗМ-72, а с недавнего времени, еще и сигнальные ракеты выпускать стал. Моя доля в этом бизнесе была пять процентов и всего за пару лет, акции, которыми я владел в этом предприятии, по рыночной стоимости удвоились в цене. То есть, вкладывал я пятьсот золотых, а сейчас, если бы захотел эти акции продать, получил за них более тысячи. Что ни говори, а наш бывший комбат мужик башковитый, и этого у него не отнять, знал точно, что будет спросом пользоваться, и не прогадал.
Остальные акции относились к Краснодарской Оружейной Фабрике, судостроительному заводу «Залив», заводу Воровского, заводу «Прибой» и Лабинскому заводу по производству сахара. Все вместе, мои ценные бумаги тянули почти на пятнадцать тысяч «конфов», сумма более чем приличная и такой старт, какой есть у меня, не у всякого нашего доморощенного олигарха имеется. Теперь предстояло решить, продавать все эти бумаги, или же положить в ГосБанк и жить на дивиденды. Прикинув, что к чему, решил, что торопиться с продажей акций смысла нет и полгодика можно спокойно обождать. Ценные бумаги в цене только растут, продать их я всегда успею, а основные траты мной планируются только на весну.
– Предъявите свои документы, – услышал я позади себя, и разглядел в стекле отражение пожилого полицейского лейтенанта из столичного батальона ППС.
«Вот же, халдей, стукач поганый, наверняка решил бдительность проявить, и вызвал наряд, – подумал я про официанта. – Ну, ладно, шпион недоделанный, ты делаешь свою работу, а мне бояться нечего».
Неспешно развернувшись к полицейскому, я небрежным движением распахнул курточку. Сначала он увидел висящий у меня в наплечной кобуре ТТ-33, мое личное оружие ни разу не подводившее своего хозяина и, было, схватился за свой табельный «наган», но следом разглядел на груди черный крестик с мечами, вытянулся и сказал:
– Извиняйте, ошибочка вышла.
– Ничего, – ответил я, чуть склонил подбородок и, повернувшись к стойке, из-за которой на меня смотрел официант, молча поманил его указательным пальцем правой руки.
– Да-да, – он угодливо склонился возле столика.
– Где мой заказ, морда?
– Не извольте беспокоиться, сей момент, будет, – он покосился на мой Кубанский Крест.
– Фамилия и звание?
Мой