причине он откажется его продавать, то устроить в деревне небольшой погром с выбиванием зубов, криками и стрельбой в воздух. В качестве группы поддержки со мной выдвигались вооружённые пистолетами различных систем четыре лучших ротных сержанта, и, чувствуя их моральную и силовую поддержку, в успехе дела я был уверен. У меня, кстати, оружия не было, типа – у каждого только свой личный ствол, ношение которого разрешено законами Конфедерации.
На арендованном побитом грузовичке по некогда асфальтированной дороге, превратившейся в широкую каменно‑щебнистую тропу, с огромным трудом мы переправились через Малый Дыш, добрались до посёлка и остановились перед воротами. Водила грузовичка нажал на клаксон, и из‑за забора появилась белобрысая голова одного из поселковых ребятишек.
– Гошка, – окликнул я его, спрыгивая с борта грузовичка, – зови старосту, живо, гости к нему.
Голова мальчишки моментально исчезла из вида, и буквально через пару минут ворота открылись, а из них появился сам староста, что интересно – в праздничной одежде. Следом за ним спешила его жинка, дородная румяная баба в цветастом платке и белом полушубке. Староста излучал непомерную радость, а в руках его жены, тётки Глафиры – опа‑нь‑ки – был расписной поднос с хлебом и солью. Ожидал я всякого, но не такой праздничной встречи определённо.
– Здравствуйте, гости дорогие! – почти прокричал Демидов и кинулся жать мне руку. – Здравствуй, Сашенька, воспитанник мой.
– Привет, дядька Никита. – Я несколько растерялся.
– Отведайте хлеб‑соль, – вторила своему мужу Глафира.
Чёрт его знает, что в такой ситуации делать, вроде не по чину мне такая встреча, но ситуацию разрулил Исмаил‑ага, который молча забрал у старостихи хлеб и невозмутимо закинул его к себе в рюкзак. Хамство, конечно, но показательное. Вроде как и не приняли гости угощение, но и отказываться не стали. Понимай, как знаешь, Никита, на то ты и староста поселковый.
Демидов, видя такое наше поведение, смолчал и пригласил всех к себе в гости. Мы вошли в посёлок, и, проходя по улице, я обратил внимание на то обстоятельство, что людей‑то вокруг нас нет, хотя обычно, по зиме, все на месте.
– Дядька Никита, где все?
– Попрятались на всякий случай, – пожал он плечами, – ведь не каждый день военные приезжают, мало ли что. Вы не с реквизицией? – Задав этот вопрос, он пристально посмотрел сначала на меня, а затем на Исмаила, в котором безошибочно угадал старшего.
– От обстоятельств зависит, – усмехнулся я, решив ещё некоторое время подержать старосту в неведении относительно нашего визита.
И в этот же самый момент позади меня раздался негромкий голос Исмаила, обратившегося к сержантам:
– Вариант три.
Староста посмотрел на него непонимающе, а я – наоборот. Третий вариант обговаривался заранее: быть настороже и не расслабляться, несмотря ни на какое радушие местных хозяев.
Мы вошли в просторный и богатый дом старосты, и здесь нас ожидал накрытый стол.