и кольцо с изумрудом, получила место в каюте третьего класса.
Прижав к себе Павлушу, она шагнула на палубу «Князя Игоря». Обернувшись, она бросила прощальный взгляд на русский берег. Неужели она не вернется сюда никогда? Нет, режим большевиков падет, все говорили, что силы Антанты вот-вот ворвутся в Петроград, ждать осталось немного. Шайку политических безумцев повесят, и все, кто не по своей воле покинул Россию, вернутся обратно.
Нужно совсем немного подождать, и тогда мечты станут явью. И все же Евгения знала, что прошлого не вернуть. Она никогда больше не увидит Сергея, а Павлуша никогда больше не увидит отца…
Револьвер был запрятан глубоко под одежду, так же, как и драгоценности.
Евгения вскрикнула. Ей вдруг показалось, что в портовой толчее она заметила Надежду. Или это только обман зрения, она выдает желаемое за действительное?
Ну что же, она обязательно найдет сестру. И тогда… Она безжалостно застрелит Надежду. Та виновата в смерти Сергея, и этого Евгения не могла ей простить.
«Князь Игорь» отошел от причала. Кое-кто бросился в воду, желая в последний момент попасть на пароход. На берегу оставались еще тысячи людей, которые стекались в порт с единственным желанием – бежать прочь. Возможно, где-то там и была Надежда. Евгению это пока мало интересовало, она знала, что рано или поздно найдет сестру.
Прибыв в Константинополь, она сумела достаточно выгодно продать пару аквамариновых подвесок и несколько колец с бриллиантами. Этих денег хватило, чтобы перебраться в Берлин.
Война закончилась, Германия, как и Россия, стала республикой, однако сумела избежать пролетарского переворота. Евгения бегло говорила по-немецки, поэтому ей не составляло особого труда влиться в жизнь почтенных бюргеров.
В немецкой столице Евгения осмотрелась, сняла по дешевке крошечную квартирку в мансарде, начала работать. Сначала она поступила в мясную лавку продавщицей, затем пошла работать в цветочный магазин.
Сменив несколько подобных мест, она обратилась в Гумбольдтский университет. Когда-то, до войны, у нее были приятельские отношения с профессором физики Клаусом Майдтом, который крайне положительно отзывался о ее научных изысканиях. Как же это было давно, кажется, как будто в другой жизни!
Профессор Майдт, почтенный седовласый карлик, с восторгом встретил госпожу Евгению Терпинину, с которой переписывался до войны.
– Моя дорогая! – воскликнул он. – Я уже и не чаял снова получить от вас письмо, и уж точно не мог и надеяться познакомиться с вами лично.
Он принимал Евгению и Павлушу, уже бойко говорившего по-немецки, в своей уютной квартирке, обставленной в плюшево-мармеладовых тонах. Казалось, война прошла мимо профессора Майдта и его сдобной, улыбчивой супруги. Они крайне радушно приняли Евгению, профессор моментально выхлопотал ей место на своей кафедре.
– Госпожа Терпинина, я почту за честь заполучить вас в качестве преподавателя, – заявил он. – Ваши мысли уникальны, подчас