Мне звонил Огнедар, – раскрыл тайну Сувор. Он имел в виду своего могущественного сына. – И знаете, Серафима Ильинична, сын сказал мне, что КГБ берет это дело под свой контроль. Более того, он лично будет курировать расследование.
– Почему? – поразилась я. – Понятное дело, не каждый день отыскиваются трупы двадцатипятилетней давности на дне пересохших колодцев, но ведь я не Джоан Роулинг, чтобы происшествие на моей даче занимало высшее руководство страны!
Сувор покачал головой с седым казацким чубом и медленно произнес:
– Дело не в вас, милая Серафима Ильинична, а в этом самом трупе. Огнедар сказал, что сегодня приедет ко мне и поговорит. Похоже, это становится делом государственной важности. Я ведь сам был заместителем председателя КГБ и прекрасно знаю, что из-за пустяков никто не будет волноваться и подключать к расследованию спецслужбы. Это личное распоряжение президента Бунича.
Мне стало не по себе. Надеюсь, что никто не повесит на меня обвинение в убийстве и столь нетривиальном сокрытии тела неизвестной мне девицы? Ведь у нее в сумочке была книжка с моей дарственной надписью!
– Ждите гостей, – сказал мне на прощание Сувор. – И очень скоро!
Гости пожаловали в тот момент, когда я стрекотала с Раей Блаватской по телефону. Она мнит себя моей лучшей подругой, часами жалуется на свою поджелудочную, камни в почках и запоры, я же терпеливо сношу ее излияния и рисую в телефонной книге цветочки – она уже давно превратилась в ботанический атлас.
– Фима, ты точно не имеешь к этому делу отношения? – в сто первый раз задала мне вопрос Раиса. – Мне так страшно, Фима. Вчера кто-то ходил по моему участку. Вдруг это убийца?
Я хотела заметить, что к ее персоне у убийцы не может быть ни малейшего интереса, однако подумала: а что, если Рая не фантазирует, хотя водится за ней такой грешок, и говорит правду. Некто побывал у меня прошедшей ночью. Он же мог наведаться и к Блаватской.
Я завершила разговор, сославшись на то, что в дверь стучат. Это и были гости – вежливый полковник Комитета герцословацкой безопасности в штатском и его команда. Сыщики прибыли на трех джипах. Полковник, моложавый, донельзя вежливый и со стальным блеском в глазах (ужасно он мне напомнил нашего президента), предъявил мне несколько бумажек-постановлений и испросил формального разрешения для своих сотрудников заняться осмотром моего дома и участка.
– Вы сменили замки? – сразу отметил он, указывая на опилки под дверью. – Для этого были причины?
Тон его был бездушным, а слова искрились льдом. Я поежилась. Рассказывать ему или нет о вторжении неизвестного «друга»? Или он примет меня за полоумную особу? Вздохнув, я поведала ему о своих страхах.
К моему удивлению, он принял мой рассказ всерьез, вытащил из меня все подробности, заставил вспомнить о словах Раи Блаватской.
– Вы нам очень помогли, Серафима Ильинична, – уверил он меня. – Вам требуется охрана?
С чего это КГБ предлагает мне, пускай и известной литераторше, охрану?