Да, да, рыбка…
Он повернулся ко мне спиной, понизив голос, явно не желая, чтобы я слышала его разговор с женой. Я решила воспользоваться ситуацией и внимательно осмотрела конверты, в которых пришли анонимные письма.
Письма были опущены в почтовый ящик на железнодорожном вокзале Варжовцов. Они пришли не из Экареста или еще откуда-то. Вряд ли анонимщик, чтобы замести следы, специально приезжает в городок и опускает в почтовый ящик работу своего воспаленного ума. Это добрых три сотни километров! Значит, он рядом, значит, он в Варжовцах.
Марк тем временем завершил разговор с Юлианой.
– Она очень рада, что ты приедешь, Фима. Юлиана тебе понравится, и бедная девочка уже ждет не дождется, когда познакомится с тобой. Она обожает твою «Ярмарку». Когда ты сможешь приехать к нам?
– Да хоть сегодня, – ответила я.
Михасевич пошевелил усами и сказал:
– У меня будет просьба… если тебя не затруднит, не могла бы ты… навестить Тамару.
– Почему бы тебе самому не спросить, имеет ли она отношение ко всей этой катавасии? – усмехнулась я, уже зная, что ответит Марк.
– Мы с Тамарой на ножах, – выдохнул режиссер. – Единственное, за что я ей благодарен, так это за то, что она позволила мне воспитывать Кирилла. Мальчишка и так со сложным характером, и если бы он остался у матери, это окончательно испортило бы его.
– Ну что же, Марк, если ты доверяешь мне это неофициальное расследование… – протянула я. – Но учти, я слагаю с себя всяческую ответственность за исход дела. Прошу тебя, обратись к…
– Знаю, знаю, – морщась, как от зубной боли, прервал меня Михасевич. – Но пока еще не пришло время звонить в полицию. Они только навредят! О, Фима, дай мне этого анонимщика… этого онаниста, – проскрипел зубами Михасевич. – Ух!
В кратком, но до чрезвычайности емком междометии заключался весь характер и темперамент мэтра герцословацкого кинематографа Марка Казимировича Михасевича.
И снова беседу прервала телефонная трель, Михасевич, милостиво объявив, что аудиенция окончена, добавил:
– Приезжай послезавтра, Фима. На вокзале тебя встретят. Будешь жить у меня в особняке.
Марк дал понять, что я могу идти.
– Стелла Богумиловна, это ты, что ли, мне житья не даешь? – произнес со смешком он в трубку. – Ну, как дела, старушка, как твой седокудрый Афиногенчик? Вы еще часом не развелись?
Марк, как всегда, был нарасхват – на этот раз его беспокоила примадонна нашей герцословацкой эстрады Стелла Бугачиха.
Я поспешно ретировалась. Через минуту я была на улице, около особняка, в котором располагалась студия и творческая мастерская Марка Михасевича.
Поеду в Варжовцы, хотя сейчас там не сезон. Отдохну, развеюсь, глотну свежего воздуха. И, если повезет, отыщу автора писем, который грозился убить Юлиану Понятовскую.
Тогда я и предположить не могла, каким беспросветным ужасом обернется вся эта на первый взгляд невинная история, но обо всем по порядку…
В Экаресте я