.

тоже не собиравшийся мешкать, передал череп рабочему для погрузки в цинковый гроб, а сам вернулся к могиле. Раньше он уже заметил в уголке нечто треугольное.

      Вновь свесившись над ямой и смахнув пыль, Белл достал маленький металлический контейнер.

      Неужели это и есть вместилище кошмаров?

      Контейнер оказался неожиданно тяжелым. Белл отнес его в сторону и поставил на ближайшее надгробие. Бишоп распорядился, чтобы рабочие вынули остальные кости, а сам вместе с Мейбл снова подошел к Беллу.

      – Ты нашел то, что искал? – спросила жена.

      – Этот предмет не должен упоминаться нигде и никак, даже неофициально, – напомнил Александр Бишопу. – Ясно?

      Кивнув, тот оглянулся на остальных.

      – Вы щедро заплатили за молчание.

      Удовлетворившись этим, Александр откинул крышку контейнера. Внутри на кучке песка покоилось нечто, размером и цветом напоминающее тыкву.

      – Что это? – спросила Мейбл.

      – Кажется… кусок янтаря.

      – Янтарь? – переспросил Бишоп, и в его голосе прозвучала нотка алчности. – Ценный?

      – Ничего особенного. Окаменевшая смола. – Нахмурившись, Белл склонился ниже. – Бишоп, вы не могли бы на минуту взять вон у того рабочего фонарь?

      – Зачем?

      – Просто делайте, что я говорю. Время поджимает.

      Бишоп кинулся исполнять поручение.

      – Что думаешь, Алек? – спросила Мейбл, стоявшая рядом.

      – Внутри что-то есть, просвечивает сквозь янтарь…

      Вернулся Бишоп с фонарем.

      Александр подкрутил пламя ярче и поднес фонарь к полупрозрачному куску янтаря. Тот вспыхнул ярким медово-желтым цветом, освещая свое содержимое.

      – Там кости? – ахнула Мейбл.

      – Судя по всему, да.

      Очевидно, в могиле Смитсона тлели не только его останки.

      – А что за кости? – спросил Бишоп.

      – Понятия не имею. Несомненно, очень древние.

      Склонившись еще ниже, он прищурился. В янтарной глубине покоился маленький, величиной с кулак, треугольный череп с широким рядом острых зубов. Он явно принадлежал рептилии, возможно, маленькому динозавру. В светящемся янтаре парили и несколько более мелких косточек. Александр представил себе, как живица древнего дерева стекает в предыдущую могилу этого существа, перемешивает косточки, а затем они навеки застывают…

      Самые крошечные косточки поднялись над черепом, собравшись в жутковатый нимб.

      Словно корона.

      Он оглянулся на Мейбл. Та ахнула, когда узнала форму и поняла, что Смитсон писал именно об этом. О том, что он метко окрестил Венцом демона.

      – Не может быть, – прошептала Мейбл.

      Белл кивнул. В кармане у него лежала обгоревшая страница из дневника Смитсона, на которой покойный впечатляюще описал этот предмет. «Знайте, что Венец демона полон жизни…»

      Александр содрогнулся от ужаса.

      «…и готов впустить в мир исчадия ада».

      3 ноября 1944 года, 20 часов 34 минуты по восточному летнему