телодвижениях, тем более, если это делают и другие вокруг? Есть ведь даже философское направление, призывающее к танцам как к универсальному методу общения – может быть хоть такой метод поможет заблудившемуся в противоречиях и несовместимостях человечеству?
Первый танец и был, естественно, коллективный – тут Вася, слава Богу, расковался немного, перестал подсчитывать убытки и проигрыши, даже заговорил без нудности, оживленно, раскованно и весело двигаясь – так бы всегда!
Затем последовал медленный танец, интимный, и, благородно уступая Роберту Галку, я пригласил одну из Лен. Собственно, с самого начала мы все «перестреливались» взглядами – волнующий период разведки и безмолвных переговоров! – и после Галкиных глаза Лены были для меня, пожалуй, наиболее выразительны, и, надо признаться, они были великолепны. Как выяснилось очень скоро, не менее великолепной была у нее и фигура, а особенно, пожалуй, упругая девичья грудь…
Сближение человеческих тел… Казалось бы: акт чисто внешний, физический и тем более незначительный, если он происходит при свидетелях – в танце. Но это совсем, совсем не так. Сближение это не только внешнее… Вот ведь как мы устроены! Я сгорал от нежности к Галке, хотя, конечно, вынужден был сдерживаться – она ведь пришла с Василием, и благородство не позволяло мне… – однако Лена мне тоже очень понравилась, тем более в праздничной атмосфере нашего вечера.
Да! Именно! И самое удивительное, что оба чувства, казалось мне, приобрели особую многозначительность, яркость именно от того, что мирно сосуществовали! Подозреваю даже, что одно из этих чувств усиливало, расцвечивало другое! Ничего себе, да?
А началось это так.
…Когда только еще зазвучало что-то медленное и чарующее, я взглянул на Лену – ее глаза тотчас откликнулись… Когда же сделал шаг к ней – она тотчас встала и оказалась очень близко ко мне. Я обнял ее за талию, ее полная грудь тотчас расплющилась о мою, не скрою, это нашло во мне немедленный отклик, я ощутил, что и дыхание Лены стало прерывистым… Мы двигались в волнах музыки, захваченные и объединенные ею, и все больше и больше сближались… Галю я не забывал ни на миг, но я ощущал одновременно огромную симпатию к Лене! А Лена доверчиво и покорно все теснее прижималась ко мне… И тут… Да, да, я вспомнил! Из прошлого своего…
Это была школьная любовь, милая девочка, блондинка – мы учились в разных школах, я в «мужской», она в «женской» (в те времена нас отделяли друг от друга, словно самцов от самок в стаде, чтобы не дай бог…). И я любил ее «на расстоянии» уже два года (ее имя и фамилия и сейчас звучат райской музыкой для меня…) и, увы, не целовал ни разу наяву (это было предосудительно, неприлично, и так страшно…), хотя во сне, конечно, бывало не раз… Самое удивительное, что ведь и она весьма симпатизировала мне и, как я отчетливо понимаю теперь, была готова, возможно не только к поцелуям, однако я ни на что не решался… И вот совместный вечер двух школ (по линии «совместной комсомольской работы»), я приглашаю ее на танец. И с замирающим сердцем