подобного! – горячо возразила Светлана, когда я высказала свою мысль вслух. – Не могут же мужчины рождаться красавцами, а женщины уродинами. Это было бы чересчур даже для нас. Их выжали, понимаешь? А потом выкинули, как ненужный хлам.
– Как выжали? – я не понимала ровным счетом ничего.
– Я и сама толком ничего не знаю. В подробности посвящаются только в верхушке и те, кто приближен к ним. Знаю только, что женщина в колониях что-то типа подопытных кроликов, на них ставят опыты или еще что-то… Они высасывают из них все соки, и это превращает их в уродин.
– Но зачем? – я была потрясена подобной жестокостью.
– Не знаю, – чуть не плача воскликнула Светлана, забыв об осторожности. – Это покрыто тайной. С рождения нам вдалбливают мысль, что это великая тайна, что обсуждать это между собой нельзя. Кроме того, такое преображение, – она поморщилась, – считается почетным.
– Как почетным? Почему же тогда они трудятся в подвалах, словно прокаженные?
– Возможно, не все там по принуждению, как мы с тобой. Кто-то соглашается на это добровольно.
– А ты?.. За что тебя туда сослали?
Вот, значит, какая мне уготована участь? Превратиться в уродину? Кто-то планирует ставить на мне опыты? Я потрясенно уставилась в пол, не веря тому, что услышала, пока не поняла, что Светлана продолжает рассказывать.
– … главному…
– Что? Извини, я отвлеклась. Что ты сказала?
– Я сказала, что подошла к самому главному, – недовольно пробурчала она.
– Так это еще не все?
– Ну, всего я тебе и не смогу рассказать, потому что не знаю. Так вот, красивых женщин, как ты понимаешь, у нас очень мало. Все они – собственность совета. Причем отбирают туда самых красивых. Но! – она подняла вверх указательный палец. – Не знаю, что хуже, оказаться уродиной, но свободной, или превратиться в вечную рабыню какого-нибудь выскочки? Меня выбрали в ублажительницы, но, видно, я чем-то не угодила господину, раз он отправил меня сюда, да еще и из колонии выслал, – она злобно скривила лицо.
Я смотрела на Светлану и понимала, что рассказала она мне не все про себя. Собственно, подробности ее личной жизни меня мало интересовали. Гораздо важнее было выяснить, что же ожидает меня завтра.
– Значит, завтра мне предстоит отправиться на опыты?
Так стало грустно, что опять захотелось плакать.
– Честно говоря, я вообще не понимаю, что ты тут делаешь? И зачем тебя приволокли из другого мира? Зачем заставили работать? И почему с тобой возится господин? – Светлана с любопытством принялась меня разглядывать. – Я бы не сказала, что ты – суперкрасавица. Симпатичная, это да, но на роль ублажительницы явно не годишься. Наверное, завтра тебе предстоит пройти через процедуру очищения, а потом посвятить себя почетной миссии женщины, для которой мы все рождаемся…
– Что значит, процедуру очищения?
Слово «очищения» показалось мне страшным.
– Ну… процедура эта не из приятных, но, ничего, потерпишь. Тебя разденут, привяжут к столбу и выставят на всеобщее