контактов с индусами, а далее беседа затронула финансовые расходы, которыми плодотворность данных контактов обеспечивалась.
В своих объяснениях я в основном ссылался то на личную забывчивость, то на руководящие указания Николая Степановича, настоятельно рекомендуя своему дознавателю привлечь к нашему диалогу и моего генерала-начальника, способного подтвердить правдивость даваемых показаний, но таковые рекомендации жестко игнорировались, и я начинал понимать, что мой всемогущий покровитель, видимо, влип в какую-то историю, одновременно затянув легковесным перышком в ее крутую воронку и меня, грешного…
Из письменного стола Иван Константинович достал какие-то бумаги.
– Ваша подпись?
Да, подпись была моя. На всех бумагах без исключения. Но только машинописные тексты над подписью были в диковинку:
«Получено пятьдесят тысяч долларов…»
«Тридцать тысяч долларов…»
«Шестьдесят две тысячи долларов…»
И так далее.
– Я не получал этих денег!
– Подпись ваша?
– М… да.
– Так вы что, подписывали чистый лист?
– Ну… в общем… Николай Степанович сказал…
– Вы на Николая Степановича не ссылайтесь, вы о себе, пожалуйста… И подробнее.
– Он сказал: ты подпиши, а документ я заполню.
– Но вы же не придурок вроде…
Тут я ответил так:
– Вопрос не в том, придурок я или гений. Вопрос в том, что Николай Степанович – генерал, не терпящий обсуждения приказов.
– Хорошо. А откуда появились тридцать пять тысяч долларов на вашем счете в банке?
– Мне их дал Николай Степанович, – не моргнув глазом, продолжал я дудеть в самую надежную дудку. – На возможные непредвиденные расходы.
– Вот так сразу – взял и дал. Тридцать пять тысяч.
– Не сразу. Частями, время от времени. Он говорил, что это наш оперативный стратегический запас.
Я врал, уже веря самому себе. И все валил на бывшего своего начальника, сознавая: казнокрад Николай Степанович, конечно же, для моего следователя абсолютно и категорически недоступен и, возможно, плавает сейчас в своей панаме неторопливым брассом в бассейне какого-нибудь роскошного отеля, расположенного на берегу океана в штате Флорида, предоставив мне отдуваться за весь его финансово-агентурный аферизм…
– То есть вы понимаете, о какой сумме идет речь? – спросил Иван Константинович с ощутимой угрозой.
– Не понимаю.
– О сумме более миллиона долларов.
– Извините, но тогда я парюсь здесь за чужие радости.
– Выбирайте выражения.
– Я их как раз и выбираю. Самые доходчивые.
– Анатолий, вам придется у нас задержаться.
– На каком основании? – мягко вопросил я.
Иван Константинович помедлил, затем со вздохом произнес:
– Я буду откровенен, Толя. Вы взрослый мальчик, понимаете, с кем имеете дело, и уж, конечно, сознаете,