целителя.
Приобрести билет – первый шаг в борьбе против навалившихся проблем. Только не стоить медлить – пока запал не прошел, пока я полна решимости полностью покончить с прошлым. А затем нужно запихать себя в купе. Не виртуально, а реально. Выбросить мобильник. Никаких органайзеров и «поработать в пути»! Тупо ехать, уткнувшись носом в окошко. Или спать сутками напролет, или разгадывать сканворды, или читать бульварные романчики в ярких обложках… И главное! Никаких разговоров о работе с попутчиками. Дня через три начнёт трескаться и отлетать шелуха «обязанностей перед обществом и близкими»…
Но обществу на меня давно наплевать. А из близких у меня остались только Любава и Дарька. Они меня поймут и простят.
Я поднялась со скамейки и покатила сумку по узкой дорожке, что вела мимо клумб и деревьев к стоянке автомобилей. А по пути размышляла. Ну что мне стоило рискнуть? Я теперь сама себе хозяйка. И терять мне нечего, кроме собственных цепей. Любаве я позвоню с дороги. Она, конечно, рассердится, начнет ругаться, но будет уже поздно.
«На самом деле большое заблуждение думать, что ничего уже не изменишь, – рассуждала я, – и потому много лет плыть по течению в давным-давно неинтересную сторону…»
А я ведь и плыла по течению. И не верила, что оно потянет меня в омут. Моя любовь, если честно, давно превратилась в призрак, только я старательно этого не замечала. Но только сегодня, увидев Юру и Лизоньку вместе, раскрыла наконец ладони и выпустила ее, мою птицу-любовь, в глубокое, пахнущее первым летним дождем и фиалками небо.
После того как Юра бросил меня, я подолгу сидела вечерами одна в пустой и темной квартире и тупо пялилась на разноцветные огни за окном или на плывущие по стеклу мутные потоки весенних ливней, и размышляла о том, как просто, в сущности, устроена наша жизнь. Она представлялась мне чем-то вроде пути в кромешной темноте, по белому лучу света. Такому узкому, что очень легко оступиться. Один неверный шаг – и провалишься во тьму, как в трясину. Темнота затянет тебя с головой, и света ты больше не увидишь.
Пока мы были с Юрой вдвоем, вместе, мир казался мне разноцветной радугой, по которой мы карабкались все время вверх и вверх, ближе к небу, ближе к солнцу. А иногда наш мир выглядел, будто скатерть-самобранка. Каких только на ней не было яств и дорогих вин! Глаза разбегались, и руки переплетались под столом, точно деревья корнями, и пол уходил из-под ног…
– Ольга Михайловна!
Резкий окрик заставил меня вздрогнуть и остановиться. Я в недоумении завертела головой, стараясь определить, кому принадлежал голос.
– О, Данила! – на ходу помахала я рукой водителю бывшего мужа. – Здравствуй! Здравствуй!
Я замедлила шаг и старалась улыбаться легко и беззаботно, пока Данила, здоровенный детина с белозубой улыбкой и сломанными ушами борца, приближался ко мне вразвалку. Но смотрел он на меня так доброжелательно, а глаза излучали такое неподдельное удовольствие от встречи, что я невольно остановилась.
– В командировку