стал фактическим хозяином банка «Мегаполис GXL», а также совладельцем средней руки нефтяной компании.
Явных врагов у него никогда не было. Толкуновский старался обходить острые углы и в заведомо авантюрные операции не ввязывался. Как мысленно отметил Гуров, это был Чичиков нашей эпохи, сумевший-таки удачно распорядиться «мертвыми душами». В быту Толкуновский тоже ничем особенным не отличался. С прислугой не сюсюкал, но и не тиранил. Платил пусть и не слишком щедро, но вовремя. Отдыхать ездил только за границу, чаще всего на Канары, где пару лет назад купил себе дом. Там же последние три недели находилась и Инна с детьми, где их и застало известие о смерти главы семьи. Инна не смогла припомнить среди знакомых и своих, и мужа, в том числе «шапочных», хоть кого-то по фамилии Горшутин. Кроме того, покойный банкир сбором грибов в подмосковных лесах никогда не увлекался.
По просьбе Гурова Инна пригласила свою домработницу Валентину. Та пришла незамедлительно, словно ждала, что ее обязательно куда-то должны вызвать. Инна, сославшись на то, что ей нужно заниматься подготовкой к похоронам, вновь ушла наверх. Валентина, скорее всего, ровесница хозяйки, выглядела в чем-то даже более эффектно, чем та. Было заметно, что она очень волнуется – ее руки постоянно были в движении и не находили себе места. Осторожно присев напротив Льва, она наконец-то сложила руки на коленях и замерла, глядя в пол.
– Скажите, Валя, хозяин часто, вот так же, как и в этот раз, запирался в спальне на длительное время? – Гуров старался говорить без каких-либо эмоций, чтобы излишне не напрягать свою и без того чрезмерно напряженную собеседницу.
– Да, я об этом милиции уже рассказывала… – Валентина утвердительно кивнула. – Алексей Васильевич по меньшей мере раз в неделю занимался медитацией, для чего уединялся в спальне и запрещал его беспокоить. Он обычно занимался этим с субботы на воскресенье. В такие часы шуметь категорически запрещалось. Нельзя было громко включать музыку, телевизор, заниматься ремонтом и всем таким прочим.
– Расскажите о том, что было позапозавчера. Это как раз была суббота.
– Да вы знаете, как-то ничего особенного тогда и не отмечалось… День был как день. Алексей Васильевич приехал вскоре после обеда, выпил апельсинового соку и ушел в спальню. Как и обычно, предупредил, чтобы его не беспокоили.
– Он не выглядел подавленным, расстроенным, нервным?
– Нет, нервным его я не видела ни разу. Он даже, когда с кем-то ругался, говорил совершенно спокойным голосом. И в субботу он был такой же, как и всегда.
– А окно спальни во время его медитации всегда было открыто?
– Ну, когда спокойная погода, то он открывал его настежь. А если шел дождь или был сильный ветер, окно было закрыто…
– Как я понял, закончив свою медитацию, хозяин сам выходил из спальни. Как же в этот раз вы смогли догадаться, что с ним произошло что-то неладное? Он что, не вышел в обычное время?
– Нет, он, случалось, мог просидеть