заросли тростника и густой травы, стеной подступавших почти к самому берегу. Вертолеты заходили на посадку медленно, словно осторожно прощупывая окрестности и выбирая наиболее подходящий пятачок открытого пространства близ бывшего лагеря геологов. Наконец, оба сели, тяжело увязая в песке колесами шасси, еще несколько раз стеганули жаркий и влажный воздух длинными лопастями и затихли, как-то враз обвисая и устало потрескивая остывающими двигателями.
Двери грузовых отсеков с грохотом откинулись, и на песок один за другим начали выпрыгивать молоденькие солдаты в касках с аккуратно выведенными буквами «МР», что означало их несомненную принадлежность к очень почтенной силовой структуре, призванной выполнять в армии полицейские функции. Правда, чисто армейские ребята военную полицию традиционно, мягко говоря, недолюбливали, и эта неприязнь, кстати, легко прижилась практически во всех армиях мира…
Полковник из Министерства обороны, выпрыгнувший из темного отсека первым и еще несколько часов назад беседовавший с самим господином Президентом, с непроницаемым лицом наблюдал за выгрузкой солдат, которыми командовал усатый лейтенант лет тридцати, и за вторым вертолетом, из которого медленно, без малейшей суеты выгружались сотрудники военной прокуратуры.
«Прокурорские ищейки», как мысленно именовал работников военной юстиции полковник, кроме старшего с майорскими звездами на погонах имели в своем составе следователя, криминалиста, фотографа и двоих кинологов, удерживавших на длинных поводках крупных и, судя по всему, довольно злобного нрава собак. Насколько знал полковник, эти напоминавшие черных догов неприветливые зверюги были какой-то помесью разных пород и были очень популярны среди пастухов, гонявших по необъятным просторам льяноса свои стада. Пастухи, народ вообще-то серьезный и к вранью не очень способный, клятвенно утверждали, что пара таких собачек под настроение легко и непринужденно рвут на куски самого американского льва – так уважительно называют в этих краях опасную пуму.
– Господин полковник, бойцы готовы! – лейтенант бодро козырнул и, смахивая кончиками пальцев капельки пота с бровей, уважительно поинтересовался: – Прикажете организовать преследование? Или будут какие-то особые указания?
– Нет, особых указаний не будет, лейтенант, – полковник покосился на работников прокуратуры, уже возившихся с телами погибших изыскателей, на фотографа, увешанного аппаратурой, уже отщелкавшего пару пленок фотоаппаратом и сейчас деловито снимавшего на кинокамеру все следственные действия, потянул ноздрями тяжелый сладковатый запах, брезгливо поморщился и непроизвольно выругался вполголоса: – Дьябло! Двое суток на такой жаре… Вряд ли это можно будет показывать по телевизору! Сейчас кинологи попробуют разыскать какие-либо следы, и если собаки что-то вынюхают, то вы со своими людьми пойдете с ними. Хотя девять против одного, что эти мерзавцы сразу после бойни ушли или вверх, или вниз по реке – какой дурак стал бы сидеть здесь, нюхать эту