Козлов, – отрекомендовался добродушный старик, – а то и попросту Козел, с вашего позволения. Меня давно сестрицы в козлы произвели. Знаю и не обижаюсь. Козел так козел. Говорят, зол я, бодаться здоров, особенно на репетициях по анатомии; отчасти, пожалуй, и правда… Впрочем, сами убедитесь… Так-с… Итак, будем знакомы. Нашего полка, стало быть, прибыло. Очень рад, очень рад!
И доктор с каким-то рьяным ожесточением потряс худенькую ручку Нюты.
– Валентин Петрович, зайдите в лазарет и подождите меня там. Я сейчас отведу только новенькую сестру и пройду к Наташе, – произнесла Ольга Павловна и, кивнув головой Козлову, снова зашагала по длинному коридору, по обе стороны которого находились одностворчатые двери с черными дощечками, занумерованными белыми цифрами.
– Вот ваша комната, мадемуазель Трудова, – сказала сестра-начальница, останавливаясь перед дверью, отмеченной номером десятым. Она уже хотела нажать ручку, как неожиданно дверь распахнулась настежь, и, столкнув с пути своего Шубину и Нюту, из комнаты выскочила маленькая, очень растрепанная, румяная и хорошенькая девушка, вернее девочка, с огромным чайником в руках.
Нюта успела только заметить густые завитки льняных, почти белых, волос, вздернутый носик, огромные, детско-наивные глаза, малиновый смеющийся рот и глубоко засевшие лукавые ямочки на пухлых румяных щеках. На ней было шерстяное коричневое, как у гимназистки, платье и черный передник с красным крестом на нагруднике. Белый воротничок и такие же батистовые каемки манжет украшали этот полушкольный костюм.
Толкнув изо всей силы Шубину и Нюту и испустив испуганное «ах!», девушка с чайником бросилась бежать по коридору.
Она была уже у дверей, выходящих на площадку лестницы, как неожиданно резкий, строгий голос Ольги Павловны остановил ее:
– Сестра Розанова, назад!
Нюта видела, как моментально замерла на месте маленькая юркая фигурка. Хорошенькое живое личико стянулось в обиженную гримасу. Чайник описал неожиданный взлет в руках странной девушки, и она нерешительными шагами приблизилась к начальнице.
Суровым, почти жестким взором, проницательным и долгим, начальница обвела остановившуюся перед ней в двух шагах фигурку.
– Что угодно, Ольга Павловна? – не то капризно, не то наивно прозвучал совсем детский голосок.
– Почему вы позволяете себе бегать так, простоволосой, без косынки, вопреки уставу? Сестра Розанова, отвечайте мне! – произнесла начальница.
Быстро взмахнули черные пушистые ресницы, синие глазки блеснули в полутьме, а звучный голос проговорил робко:
– Я не знала… я думала… право, я думала, что не попадусь вам навстречу, Ольга Павловна…
И лукавые глазки покосились в сторону Нюты, как бы ища поддержки.
Девушка была очень мила в своем шаловливом ребяческом задоре. По крайней мере, такой она показалась Нюте.
Но, очевидно, Ольга Павловна не разделяла мнения девушки. Ее брови сошлись над переносицей, еще суровее и жестче