было достаточно забавное, но Синяков никак не мог взять в толк, зачем Дрозду (да и без Стрекопытова здесь тоже не обошлось) понадобился весь этот цирк. Развлечь они его, что ли, хотели? Или вдохновить на дальнюю дорогу? Так уж пусть бы лучше какая-нибудь стриптизерка сплясала. Говорят, их сейчас можно прямо на дом приглашать… Или шаман дешевле обходится?
Время между тем шло. Шаман, похоже, впавший в экстаз, выделывал умопомрачительные коленца. Бубен грохотал, как сердце до полусмерти загнанного великана. Сковородка продолжала смердеть.
Постепенно Синяковым начала овладевать какая-то странная апатия. Все его тело отяжелело, как это бывает при разгоне на карусели, и он, по примеру Стрекопытова, присел в углу кухни на корточки.
Шаман то падал на пол, то, наподобие ваньки-встаньки, вскакивал на ноги. При этом он ни на мгновение не переставал бить колотушкой в бубен. По-видимому, его слова дошли-таки до духов неба и преисподней, и теперь те играли его телом, как мячиком.
Лента с головы шамана давно слетела, и копна густых волос скрывала его лицо. Когда же во время особо резких пируэтов волосы разлетались по сторонам, становились видны жутко поблескивающие белки закатившихся глаз и пена, пузырившаяся на бледных губах.
Синяков подумал, что, если так будет продолжаться и дальше, парню придется вызвать неотложку. Однако мысли его были какие-то вялые, безучастные, не побуждающие к конкретному действию.
Вскоре у Синякова, непривычного к такой позе, затекли ноги. Он попробовал встать, однако с недоумением убедился, что не может даже пальцем пошевелить.
Повода паниковать не было, и Синяков первым делом попытался сосредоточиться, как это он привык делать раньше, когда попадал в критическое положение на борцовским ковре. Тут его ожидал новый неприятный сюрприз – утратив власть над своим телом, он заодно утратил и память. Все вылетело из головы – и собственное имя, и предыстория происходящих сейчас событий, и причина, по которой он оказался в этой полутемной, замызганной кухне.
Теперь перед его глазами мельтешил не только этот странный человек с бубном в руке, но и все окружающие предметы – газовая плита, колченогий стол, помойное ведро, батареи пустых бутылок, выстроившихся вдоль стен, и даже сами стены.
Это круговращение все ускорялось, пока не превратилось в бешеный водоворот. Сам Синяков не мог не то что двигаться, а даже дышать. Невыносимая тяжесть навалилась на него и стала затягивать в жерло бездонной воронки.
Она вела не на небо, а в преисподнюю, это Синяков знал точно. Так же точно, как и то, что там его ожидает смерть. Жуткая и мучительная смерть, до которой не могли додуматься даже самые жестокие из людей. Смерть от когтей и клыков владык преисподней, а может быть, от их ласк.
Его обманули. Ему пообещали, что отправят в путешествие к сыну, а отправили туда, откуда нет возврата… Кому-то нужно, чтобы он навсегда исчез из этого мира… Но почему для этого понадобилась столь грандиозная,